Книга Слепой цирюльник, страница 38 – Джон Диксон Карр

– Ну? – взорвался капитан Уистлер. – Я жду объяснений.

В некотором смысле это и было начало. От одного только вида пустой койки и чистого полотенца, которые сами по себе предметы не особенно пугающие, Моргана охватил такой страх, какого он не испытывал ни в прошлом, во время расследования дела о восьмерке мечей, ни в будущем, в деле о двух повешенных. Он пытался убедить себя, что это просто нелепость, часть безумной комедии, разыгранной на палубе С.

Но нет. Позже он понял, что прежде всего его смутило то, как были застелены те простыни…

В короткую паузу, пока все они оглядывали белую каюту, он успел о многом подумать. Та девушка – он снова увидел ее лицо с классическими крупными чертами, с густыми бровями, запекшуюся под носом кровь на фоне подушки, – та девушка действительно была здесь. В этом никаких сомнений. Ergo^[9], имелось три объяснения, почему теперь ее здесь нет.

Она могла прийти в сознание, понять, что находится в чужой каюте, после чего отправилась к себе. Версия звучала неубедительно – главным образом потому, что рана у нее была серьезная, к тому же нормальный человек, придя в сознание, позвал бы на помощь, или устроил бы скандал, или позвонил бы стюарду – любым способом выказал бы свою слабость или недоумение. Однако имелось и куда более веское возражение. Уходя отсюда, она не стала бы заново заправлять постель. Она не смогла бы старательно застелить свежие простыни и натянуть чистую наволочку, не говоря уже о том, чтобы унести куда-то испачканное полотенце и повесить на его место новое. И тем не менее это было сделано. Морган вспомнил, что, когда они уложили девушку, на простыне остались пятна крови. Он вспомнил, как из-за качки виски выплеснулся из стакана, залив подушку и верхнюю часть простыни. Постель была перестелена! Но зачем и кем?

Второе объяснение было настолько фантастичным, что даже Морган усомнился. Предположим, девушка притворялась. Предположим, она была в сговоре со своим приятелем, этим шутником; она лишь прикинулась раненой, желая отвлечь их внимание, пока кто-то шарил в каюте Уоррена. Нелепость или нет, но пропавшая кинопленка представляла потенциальную опасность в тех странах, где не считают смешным презрительное фырканье в адрес канцлера. Мир мотает из стороны в сторону, и прогресс возвращает к жизни напыщенные пережитки автократии. В Англии или в Соединенных Штатах от подобного легкомысленно отмахнулись бы, как от некой дипломатической ошибки, пусть грубой, совершенной высокопоставленным лицом, но что в других странах? И все-таки Морган не верил в столь хитроумный заговор. Даже если оставить в стороне факт, что этот шутник был бы весьма стеснен в движениях, поскольку в соседней каюте у него лежала сообщница, притворившаяся раненой. Они сами видели состояние раненой: опасная травма головы, кровотечение из-за настоящего сотрясения мозга, глаза, закатившиеся от потери сознания, – все это не было притворством. Ее ударили, причем ударили сильно.

О возможном третьем объяснении он не хотел даже думать. Однако именно этого он опасался. Говорят, до морского дна в этой части океана пять миль. Пока ему мерещились всякие ужасы в душной маленькой каюте, он внезапно ощутил волну облегчения: хорошо, что Пегги Гленн пренебрегла их указаниями и не осталась с барышней. Ведь кто-то мог прийти и застать ее здесь.