Книга Десять чайных чашек, или Убийство павлиньими перьями, страница 70 – Джон Диксон Карр

Поллард обвел взглядом комнату. Щеки Френсис Гэйл алели с самого начала беседы. Один раз она даже попыталась встать и уйти, но Г. М. ее удержал. Филипп Китинг нервно ерзал в кресле, но, похоже, испытывал облегчение. Бенджамин Соар достал сигарету из пачки, лежавшей у его локтя, и принялся пускать дым, выпятив толстую нижнюю губу, что опять придало ему странное сходство с первобытным человеком.

Мастерс размышлял.

– Что ж, сэр, если вы сказали правду – а надо признать, было бы первосортной глупостью врать по поводу вещей, которые легко проверить у камердинера и официанта, – то это очень хорошо. Но что это нам дает?

– Черт возьми! – воскликнул Г. М. с внезапной энергией. – Вы считаете, что мы всего лишь избавились от мусора в наших рассуждениях? Нет, мальчик мой, это далеко не все. Это самая просветляющая и стимулирующая речь, какую я только слышал. Давайте только проясним пару моментов. – Он пристально посмотрел на Гарднера. – Вы были совершенно правы, когда сказали, что чрезвычайно изобретательны. Маленький трюк с булавкой для воротника определенно блестящая идея. Кто до этого додумался?

– Сам Вэнс, – ответил Гарднер. – Говорю же, многие недооценивают его ум. Послушайте, можно, я задам вам вопрос? Дервент говорил, что вы в чем только меня не подозреваете. Приятная была новость, ничего не скажешь. Но мне даже в голову не пришло, что все это из-за той неудачной репетиции в понедельник. И я до сих пор не могу взять в толк, откуда вообще пошла эта дурацкая сплетня про ссору. Я, конечно, не надеялся, что Бартлетт или Хокинс будут держать язык за зубами, но придумать такое, когда они оба видели, что произошло на самом деле…

– Они здесь ни при чем, сынок. – Г. М. посмотрел на него тяжелым взглядом. – Это был Филипп Китинг. В некотором смысле он там тоже присутствовал.

Филипп выступил вперед с серьезным, даже торжественным видом.

– Рон, старина, – начал он. – Я виноват перед тобой в известной степени; но я знаю, ты поймешь, что это я не со зла. Что мне сказать в свое оправдание? Я всегда считал, что честность – превыше всего, а закон есть закон. Человек должен помогать полиции, а иначе что будет с нашим правительством?

Гарднер растерянно моргнул:

– Ты нас видел? Черт с ним, с правительством, но где, дьявол тебя возьми, ты находился?

– В холле, у двери в гостиную, старик. Я не мог тебя видеть и не очень хорошо слышал, но скажи мне, как мужчина мужчине, без выкрутасов: как я мог догадаться, что вы замышляете такую несусветную глупость? Мне это даже в голову не пришло. Наверное, следовало вмешаться. Но я подумал, что, если Вэнс начнет буянить, втроем вы и без меня с ним справитесь.

– Да ладно, чего уж теперь, – хмыкнул Гарднер. Изумление в его взгляде исчезло, и он расхохотался. – Ничего страшного не случилось. Так вот из-за чего ты выглядел таким загадочным на вечеринке у Дервента. И почему ты…

Он посмотрел на девушку, но она упорно избегала его взгляда.

– Не будем отвлекаться, сынок, – остановил его Г. М. – Вернемся к вечеру понедельника. Вот вы закончили репетировать свой звездный номер, и что было потом?

– Ну, Вэнс пришел в отличное расположение духа. Мы напились вдрабадан.

– Отвратительно, – заметила Френсис.

– Вне всякого сомнения, – согласился Гарднер с подчеркнутой любезностью.