Книга Последнее дело Холмса, страница 68 – Артуро Перес-Реверте

Фокса насмешливо скривил губы:

– Предполагаю, что здесь курили, Холмс.

Я не поддержал его тон:

– Вы смотрите, но по-прежнему не видите. Три плюс один равняется четырем, причем не от случая к случаю, а всегда.

– И что из этого следует?

– Вы располагаете данными и владеете методом. Используйте это. Здесь три окурка и четыре обгорелые спички.

– Ой. – Он вгляделся, и выражение его лица изменилось. – Верно!

Я обшарил карманы убитого. В одном нашлись пачка турецких сигарет «Измир» и коробок спичек с логотипом отеля. Фокса наблюдал за моими действиями.

– Прикуривал от двух спичек? – удивился он.

– Или один окурок принадлежит не ему.

– Убийце? Тот, кто курил здесь, – это он?

– Возможно. Я бы сказал даже – вероятно.

– Может быть, сам Карабин выбросил спичку на террасу или в сад?

Я взглянул на стеклянную дверь:

– Поищем. И там, и внизу.

Я снова взглянул на убитого. Страннее всего была поза, в которой он сидел, – приподнятая над столом правая рука словно указывала на что-то. Я продолжал смотреть, не прикасаясь к нему. А указывала она на старый экземпляр «Зефироса», греческого журнала о кино и театре: в павильоне на пляже у тела Эдит Мендер такие лежали целой стопкой.

– Его усадили за стол уже мертвого, – заключил Фокса.

Я осмотрел пол, ища для подтверждения пятна крови или следы борьбы.

– Нет. Его убили, когда он сидел, убийца подошел сзади. В противном случае кровь хлынула бы в другую сторону и разбрызгалась бы по полу. А тут, обратите внимание, она потекла из-под затылка вертикальной струйкой, пачкая рубашку.

– А эта вытянутая рука?

– Кто-то постарался придать ей такое положение.

Сказавши это, я остановился, потому что сам засомневался в правоте своего вывода. Однако Фокса зажегся этой идеей.

– Это можно объяснить окоченелостью?

Я снова оглядел картину убийства.

– Может быть, и так. А может быть, руку чем-то подперли снизу.

Лицо Фокса просияло.

– Подперли чем-то, а когда нанесли удар – убрали?

– Хорошо соображаете, друг мой, – сказал я одобрительно.

– Это не мое соображение или не вполне мое. Этот ход я использовал в романе Франка Финнегана «Смерть в Сицилии». А позаимствовал… дай бог памяти… у Роя Викерса. Или еще у кого-то вроде.

– Но подошло идеально.

– Ваша дедукция просто ошеломляет, – сказал он, с каждой минутой проникаясь ко мне все большим уважением.

– Когда доктора убили, рука его лежала на каком-то предмете сантиметров двадцати высотой. По какой-то причине убийца, когда труп уже остыл и окоченел, убрал этот предмет со стола.

– На это потребовалось бы часа три-четыре. И все это время он находился в комнате? Завидное хладнокровие.

Я внимательно осмотрел стол и не обнаружил ничего подходящего по высоте, разве что несколько книг, составленных стопкой, – два руководства по психиатрии (одно было на немецком), сборник шахматных задач и роман «Джентльмены предпочитают блондинок». Потом взглянул на застекленную дверь, ведущую на общий балкон. Окна были по-прежнему закрыты деревянными ставнями.

– Вряд ли убийца провел здесь столько времени. – Я подошел к двери и тщательно осмотрел ее тоже. – Скорее всего, он, совершив преступление, вышел отсюда.

Взявшись за ручку платком, я стал открывать внутреннюю створку и обнаружил возле задвижки ставни маленькое буроватое пятнышко.

– Кровь, – отметил я.