Онлайн книга «Руны земли»
|
– Он говорит, что вырос на Дуна-реке. А ведь мы были в тех краях, там живут простые бонды и карлы, а так, как играет этот мальчишка, играют только на Гутланде или в Гётланде, да еще и не в самых простых семьях. – Ну да, Исгерд выигрывает у меня довольно часто. Да и у тебя частенько… Одиннадцать лет прошло со смерти твоей матери, но и теперь в твоем беспокойстве я слышу ее голос. Подозрительность – не лучшее ее качество. – Я присматривал все это время за Гримами… Исгерд по-особому смотрит на них, особенно на младшего. – Восемь лет я не находил покоя, и вот три года я живу здесь в мире с самим собой… – Вдруг она вызвала своего брата? Ты же слышал, что Сигмунд большой человек в дружине Харальда-конунга. – Она бы сказала, если бы послала за ним. – А если он сам узнал об убийстве ее мужа и принуждении сестры к женитьбе? – Харальд-конунг – твой родственник по матери. Думаю, Сигмунд вряд ли захочет ссориться с ним. – Но ты ведь рассорился. – У каждого своя судьба. Пойдем, наконец, отсюда, здесь слишком воняет. Если Эгиль не придет на йоль с вендской данью, после праздника отправимся в Хольмгард сами. * * * Конунг Эйстейн, казалось, пропустил мимо ушей новости Хальвдана, услышанные от лаппи-охотников. Зачем беспокоиться о том, что уже случилось. Конечно, Хальвдан преувеличивает слухи, это у него от матери. Но слух Эйстейна, и так-то чуткий, после разговора с сыном обострился. Недаром в начале зимы его так беспокоили старые раны. Что-то происходило, а он не имел ответа, хотя умел читать знаки от своего тела. Боли вдруг успокоились, когда пришли эти Гримы, словно он получил ответ. Только вот вопрос, что за ответ. В доме было тепло. Сновала туда и сюда прислуга, делалась большая приборка перед йолем. Все были при деле, у конунга было время подумать. Эйстейн отослал дренгов, прошел в свои покои и прилег на широкую постель. Он было уснул, как вдруг услышал голос Исгерд. Она, видимо, остановилась с кем-то у дверей. Сначала разговор был неясен, но после каких-то слов мужчины ее голос возвысился, и Эйстейн разобрал: – Исполнять свой долг проще простого, но оказывать добро, не спрашивая того, кому оно предназначено, не слишком умное дело. Мужчина говорил в ответ настойчиво, но недолго. Эйстейн встал, решив посмотреть, кто там портит настроение его жене. Купец Альгис запнулся, увидев конунга перед собой. – По просьбе дроттнинг принес обещанную вчера мазь. – И что это за мазь? Какой-нибудь яд? – пошутил конунг. – Нет, предназначение янтаря – помогать жизни! Янтарная мазь не только снимает боль и заживляет раны, но и помогает бороться со смертью. Дроттнинг хотела сделать еще и возжигание в халле на праздник, но, видимо, передумала. – Если в доме творились дела неправильные, – сказал Эйстейн, – возжиганием их не исправишь… Прусс ушел. Эйстейн заглянул в глаза Исгерд. Она была бледна, темные глаза ее на белом лице казались провалами во мрак. Так было три года назад, когда ее привели к нему после захвата Алдейгьюборга. Но на этот раз она не отшатнулась, а положила руки ему на плечи. – Как я хотела тебя сейчас видеть! – Тебя чем-то расстроил этот прусс? – Не он, а один человек, о котором он рассказывал… – Расскажешь? – Кое-кто решил сделать благое дело для другого, но не спросил, уместно ли это благодеяние. |