Онлайн книга «Руны земли»
|
– Не стоит огорчаться из-за упрямцев… – Все вы упрямцы, как не расстраиваться. Надеюсь, янтарь и впрямь может создать праздничный дух в доме. Эйстейну были приятны эти руки на его плечах, и он не стал расспрашивать жену. * * * А далеко на юг от Алдейгьи островной городок Хольмгард вдруг опустел. Одна треть войска Сигмунда во главе с Вади давно ушла на Мусту-реку, сам Сигмунд с третью воинов уехал на санях за Олхаву на Прость[147]к вендам, с которыми еще осенью договорился о вейцлах, и только треть воинов осталась в Хольмгарде сторожить корабли. Эту треть возглавил Хавард. Они договорились с Сигмундом, что Хавард не только присмотрит за кораблями, кладовыми и женскими домами, но и попробует договориться с богатой вдовой Эгиля-херсира. Инги после хольмганга сильно заболел. Простуда или рана, которую он получил во время поединка с Оттаром, были тому причиной, трудно сказать, но все последние дни он вынужден был провести в доме у огня. Торфинн-лекарь поил его отварами, Тордис взялась перевязывать его ногу. Хотнег и Тойво все это время мало общались с ним, и не потому, что не хотели. Просто Инги так молчал, что никому не хотелось ошпариться о его взгляд. Инги не брал в руки свой любимый прежде меч, словно забыл о нем. Когда ему принесли давно заказанные ножны, он взял их, повертел в руках, нашел под своим спальным мешком меч и, глядя на его темное лезвие, сказал: – Руны сулили победу, руны судили справедливость, хотя я все сделал, чтобы не убить его! – Люди вокруг затихли, они знали, о чем речь, а Инги, глядя на железо, продолжил: – Мы просто мальчишки, которые рано или поздно могли помириться, но всем нужно было, чтобы мы вели себя как гребцы, как воины, словно смерть – главное наше предназначение! Инги, не вкладывая меч в ножны, швырнул его о бревенчатую стену, и тот издал такой звук, словно рассмеялся. – Ого, так он у тебя Весельчак! – сказал Эрлинг, подобрал меч и, вложив его в ножны, вручил Инги. Молча Инги повесил оружие на стену. Больше говорить было не о чем. Инги оставили в покое. После смерти Оттара Инги стал неприветлив. Как и остальные дружинники, Тойво и Хотнег проводили все дни на снегу в играх с большим и малым мячом, соревновались в беге на лыжах, бились на мечах и секирах, а Инги сидел, как старик, один в халле и смотрел на огонь. Только Тордис не обращала внимания на его молчание и, когда была рядом, без умолку болтала. Он молчал и не поддерживал разговор; она снимала повязку, накладывала мазь и бальзам на рану, перевязывала его ногу и уходила по своим делам, но понимала, что рано или поздно он выздоровеет и будет с ней, а пока пусть себе молчит. Не обращал внимания на молчаливость Инги и Месроп-толмач. Он приходил к племяннику Свейнбьёрна днем, когда в дружинном доме было пусто, и, не обращая внимания на настроение Инги, рассказывал ему о своей родине, которую называли Эрмаландом, о других странах и о своих поисках Бога. Рассказы Месропа пробуждали в Инги обычную живость ума. Многое было любопытно ему в воспоминаниях Месропа о дальних странах, но особенно удивили наблюдения толмача о разных представлениях людей о смерти и о том, что происходит после нее. Впрочем, Месроп скоро обнаружил, что Инги и сам умеет о многом рассказать, поэтому стал расспрашивать его об обычаях северных людей. Как-то он спросил: |