Книга Летний сад, страница 347 – Полина Саймонс

Она не могла не спросить.

Но она не могла спросить.

Татьяна чувствовала, как он медленно придвигается к ней. Ощутила его теплое страдальческое дыхание, когда он прижался лицом к ее шее, к тому, что осталось от ее волос.

– Таня, я не спал с ней, – прошептал он. – Прошу, поверь мне.

Ложь? Правда?

– Повернись ко мне…

– Я твоя единственная жена, – сказала она, не поворачиваясь.

– Прошу, повернись ко мне, моя единственная жена.

– И, кроме этого… все, что ты делаешь, хорошо для меня, – сказала Татьяна и заплакала. – Наш сын – это хорошо. Все, что ты делаешь, хорошо для меня. Я люблю землю, по которой ты ходишь каждый день. Александр, – шептала она, – так было с самого начала. Так что если ты поднимаешь на меня голос или руку, я склоняю голову и принимаю это. И если я нужна тебе, в каком угодно смысле, в любое время – я отдаю тебе свое тело и принимаю тебя. Ты властвуешь надо мной со своим жезлом. И если ты замкнешься и закроешь свое сердце, я пойду рядом с тобой по холмам Стонингтона, пойду рядом через всю Америку, ожидая, когда ты снова полюбишь меня. А когда ты поднимешь свой пистолет, свою пушку сорок пятого калибра и выстрелишь мне в лицо, я и это приму без возражений, как закрываю глаза каждую ночь, – и это, и Ленинград, и Стокгольм, и Берлин… да, это рука, которая мной управляет. Я заявляю это, это мой крест. – Голос Татьяны то и дело срывался. – И для всего этого… у меня есть ты.

Александр резко придвинулся к ней, прижался всем телом. Его лицо все так же касалось ее волос. Его рука скользнула к ее бедру, к животу… Он дрожал.

– Пожалуйста… повернись ко мне.

– Нет. Разве ты не понимаешь, как я боюсь посмотреть тебе в лицо? Я поклялась тебе в лазаревской церкви. Я отдала тебе руку и обещала, что, как бы ты со мной ни обращался, что бы ни делал, я буду тебе верна, и я тверда в этом, я всегда с тобой.

Он сам развернул ее.

Татьяна закрыла плачущие глаза, она не могла видеть его лживый взгляд.

– Я прошла за тобой тысячу миль на фронт, – с трудом выговорила она. – И я бы пошла за тобой в ад. И пришла.

– Я знаю, – пробормотал Александр.

– Я могла прожить остаток своих дней с тобой в единственной комнате на Пятой Советской, варить тебе кашу и забывать о безумном Сталине, когда шла, чтобы купить дневную порцию хлеба. – Ее плечи приподнялись и упали. – Всю мою жизнь я делала только то, что старалась для тебя, так почему ты меня так ранишь?

Дрожащие руки Александра обняли ее.

– Пожалуйста… – прошептал он. – Мне этого не выдержать… Я становлюсь пустым, видя тебя такой… пожалуйста… – Он дышал коротко, поверхностно.

Они лежали молча, пока он не успокоился слегка и пока она не успокоилась немного, вдыхая его знакомый запах, ощущая его руки.

– Тсс… – мягко прошептал Александр. – Тсс… Хватит. Пожалуйста, не плачь. – Он лег головой на ее подушку, его губы коснулись того места, по которому он ударил, его руки гладили ее волосы. – Таня, жена моя… Я не спал с ней, – повторил он. – Открой глаза и увидь меня таким, каков я есть. Загляни внутрь меня. Я не спал с ней.

Она пристально взглянула на него в темноте, стараясь рассмотреть его лицо.

– Ты намеренно это делаешь, – сказала она через минуту. – Ты мне говоришь что угодно, все, что я хочу слышать, потому что знаешь, как отчаянно мне хочется тебе поверить. Ты заставляешь свои глаза выразить что угодно, потому что знаешь, как отчаянно мне хочется видеть в них искренность.