Книга Летний сад, страница 348 – Полина Саймонс

– Они искренни. – Ладонь Александра скользнула по ее телу, от макушки головы по спине, медленно и нежно, и дальше до лодыжек… а потом снова вверх. Ее глаза закрылись сами собой. Его бархатные руки тоже могли лгать, чтобы спасти их.

– Ты сказал – я работал допоздна, Таня. У меня была встреча. Я пролил пиво на джинсы. Ты подавал мне ложь за ложью, как закуски на Рождество. Что ты стал бы скрывать, если бы не… – Татьяна крепко сжала веки, чтобы из глаз не хлынули снова слезы. – Я не хочу знать.

– Я и не хочу тебе рассказывать.

– И что мне теперь делать? Я не желаю, чтобы ее имя упоминалось в нашей постели. Но я не знаю, что делать с той черной дырой, куда провалилась моя вера в тебя.

Руки Александра упорно обнимали ее.

– Верь, – сказал он. – Я все исправлю.

Она тихо вздохнула:

– Но ты… трогал ее?

Он перестал ее ласкать.

– Таня, пожалуйста, прости меня. – Александр подавленно вздохнул. – Да… – Он не позволил ее вздрогнувшему телу отвернуться от него. – Посмотри на меня, я здесь… – шептал он, слабея от стыда. – Не отворачивайся. Я твой. Я только твой. Я принадлежу тебе. Хотя я опростоволосился, детка…

Текли часы в темноте.

И в ней, сквозь нее, под ней лился поток тяжелых слов и бушевали признания. Все иссякло, все было в их постели, все было сказано и прочувствовано.

Татьяна наблюдала за лицом Александра, когда он говорил с ней, наблюдала, ища правду, ища смысл. Она слушала его, положив на него руки, спрашивая его снова и снова, касаясь его, когда он снова и снова отвечал ей. Она прижалась щекой к его груди, когда он с ней говорил, чтобы слушать его голос через его сердце. Ее губы касались его губ, вдыхая правду его дыхания. Ложь? Правда?

Но правда была безжалостна. Совершенно необдуманно, не взвешивая последствий, он планировал, говорил, садился, приносил выпить, флиртовал с другой женщиной, все прекрасно осознавая, прекрасно чувствуя, неделя за неделей, словно и не был женат. Он ждал и шел в машину с другой женщиной, не забыв снять пиджак, но оставив обручальное кольцо. Что за странные границы правильного и дурного пролегали в его голове? И если всего этого было недостаточно, четыре дня спустя, среди наглой лжи, с полным осознанием своих действий и намерений, он покупает презервативы, чтобы увлечь другую женщину в постель, пока его жена сидит дома, ожидая возможности сказать ему, что у них будет страстно желаемый ребенок. Александр целовал другую женщину. Он трогал другую женщину. А она ласкала его. У Татьяны просто не было необходимой брони вокруг ее чистого, незащищенного сердца, чтобы выдержать такое.

Она лежала, ошеломленная и окаменевшая, и смотрела на него в темноте, гадая, в самом ли деле это непоправимо, а если не так, то почему это ощущается таким непоправимым… а Александр стоял на коленях в конце кровати и целовал ее ноги и шептал: «Пожалуйста, Таня, пожалуйста, прости меня…»

«Как ты мог подпустить ее, Шура? Как ты мог ее подпустить?»

Он повернулся к ней израненной спиной.

Она придвинулась и коснулась его шрамов, его татуировок, серпа и молота, эсэсовского орла, она прижалась лицом к его пояснице, в том месте, где была разорвана почка, она ярко увидела его, бледного, лежащего на красном снегу, понимая, что, если она не сделает что-то прямо сейчас, он умрет. Этой ночью ей хотелось, чтобы все его шрамы, татуировки, его тело, его душа подсказали ей, что делать, как все уладить.