Книга И всюду слышен шепот Тьмы, страница 2 – Джой Моен

Семья Гобей отправилась в длительное путешествие из родной Венгрии во Францию, испытывая страх и воодушевление. Война, обрушившаяся на весь мир, не пощадила ничего, подмяла каждого, кто встретился на пути, оставляя после себя разбитые колеи и ямы, полные слез, крови и трупов, вымершие города и села. Элайн, будучи известной на родине как кровавая ведьма, не раз принимала участие в защите территории, что сильно сказалось на ее ментальном здоровье, как и Эгон Гобей, не знавший покоя в это темное время.

Их дитя впервые пролепетало слово «мама», когда Элайн стирала чужую кровь со своего лица; сделала первый шаг, в то время как ее отец тенью скользил меж вражеских снарядов. Тетушки Джиневра и Мишель старались как могли, но страх за племянницу и ее супруга доводил обеих до истеричного состояния, которое Зоэ-Моник непременно чувствовала, становясь капризной и неуправляемой. В конечном счете чета приняла твердое решение вернуться на родину мужа, где со дня на день должно быть принято мирное соглашение.

Шестнадцать лет кануло с намерения покинуть Венгрию, и только сейчас Бог смилостивился, открывая пред ними пути. У Зоэ-Моник никогда не было своего дома, она не знала, что такое осесть в определенном месте и пустить корни. Будучи вырванной из Венгрии в младенчестве, большую часть своей жизни она провела в дороге или придорожных отелях, но горя из-за этого девочка на плечах не несла, ведь рядом с ней всегда оставались родители. Когда за окном бушевала буря или пули свистели над головой, Эгон Гобей, стараясь перекричать звуки, способные напугать дочь, рассказывал чарующие истории о своем клане Такка, о том, что пришлось пережить им с Элайн, казалось, в прошлой жизни. Реальные сказки девочка слушала с упоением, а когда она становилась старше, ее гибкий ум и живое воображение не только не позволили приключениям потерять очарование, но и стали почвой для безудержного желания изучить подробнее доверенные ей откровения отца и матери.

Не описать, в какой восторг Моник привела новость об истинной цели их путешествия во Францию. Помнится, Элайн тогда заварила особенно густой и крепкий чай; с трудом сдерживая волнение, ведьма подошла к дочери, поставила горячий напиток, который, едва не расплескавшись, облизнул край кружки, на низкий столик перед девочкой, взяла ту за руку и с минуту вглядывалась в ее серо-зеленые глаза. Эгон, подпирая дверной проем, молча взирал на любимую жену и дочь, позволяя Элайн выдохнуть и начать свою речь. Сколько же вопросов тогда высыпалось на головы родителям, но их приятно поразило то, что в словах дочери не было сопротивления, свойственного столь нежному возрасту.

И вот теперь, сменив уже четвертый экипаж, семья Гобей могла узреть невдалеке свою цель – маленькую коммуну на юго-западе Бретани, на территории которой кельты обретали тайные знания, а святой Ронан и иные, целованные Богом, организовывали ритуалы обхода здешних холмов^[3].

– Прости, дорогая, кажется, мы уже подъезжаем. Удалось отдохнуть хоть немного?

Элайн участливо посмотрела на дочь, тепло улыбнувшись, даже ее уставшие глаза обрамили мелкие морщинки. Зоэ-Моник неопределенно кивнула, спустила ноги на пол, поправив юбку, и придвинулась ближе к окну, отдернув шторку, чтобы самой убедиться в верности слов матушки. Неужели и правда их утомительное путешествие подошло к концу? В самом ли деле получится отыскать отчий дом отца, накрепко переплестись корнями с крупицами собственной истории и обрести наконец вторую половину своей личности?