Книга Сильвер, страница 131 – Оливия Левез

– Ага. На тебе – тот, что в жилете. На мне – вон та, в желтом комбинезоне. Увидимся.

Я наблюдаю за тем, как он пробирается сквозь толпу к женщине в «лимонно-кислотном» комбинезоне с кожей цвета полированного розового дерева. Она одета в обтягивающий костюм с открытой спиной, что видны ее плечевые мышцы. Когда она поворачивается к Финчу и улыбается ему, я чувствую, как будто меня что-то кольнуло. Она безупречна.

Я переключаю внимание на пожилого мужчину. Предлагаю ему шампанское.

– Что ты в этом видишь, моя дорогая? – Он одет в жилет с цветочным принтом и галстук оттенков «киноварь с янтарем». У него подбородок как белая наждачная бумага.

Я рассматриваю первый экспонат Стеллы – скульптуру, сделанную из маленьких носочков и бумаги ручной работы.

– Она как воздушный змей, – говорю я. – Рожденная летать, стремящаяся в воздух. Кстати, хорошее название было бы, передает сразу двойной смысл. Она хочет полететь, быть свободной, и все же ее постоянно что-то тянет назад, не пускает. И тянет ее назад не что иное, как пуповина. Очень по-человечески. – Я оглядываюсь, смотрю на Стеллу и Дудлс, рука Дудлс гладит волосы матери.

Мужчина уже делает какие-то пометки в своем блокноте. Он достал его из кармана, и на нем написано «Moleskine». Пишет серебристой ручкой.

– Что вы делаете? – спрашиваю я.

– Пишу, дитя мое, записываю все, что ты говоришь. Я делаю обзор выставки для журнала «Forum». Мы здесь… На выставке…

Он пристально смотрит на меня, эмоциональное состояние: ожидание.

Я рассказываю ему весь процесс работы Стеллы, о том, что ее скульптуры начинаются с одного-единственного предмета-остатка. О том, что остаточный предмет – это одновременно и конец и начало воспоминания. Что предметы – это человеческие воспоминания, точнее, как они становятся ими, как в них закладывается и хранится любовь.

– Чудесно, – говорит он, торопливо записывая. – Просто чудесно.

– Я живу с человеком, который рисует, – говорю я.

– Да? Каким материалом этот человек владеет?

– Блестящими гелевыми ручками.

– Интересно, интересно. Главный объект интереса? Темы?

– По большей части белки-пришельцы.

Я отхожу от него и присаживаюсь рядом с Бетти, которая решила дать ногам отдохнуть.

– Даже не знаю, как относиться к этому месту. Стелла – милая девочка, не пойми меня неправильно, но я предпочитаю понимать то, на что я смотрю. Если это коттедж, это и должно выглядеть как коттедж. А если это человек, у него должны быть все руки и ноги, желательно в правильных местах. Может быть, я и старомодна, но я знаю, что это мне нравится. – Она тыкает в меня локтем. – Вон твой парнишка глаз с тебя не сводит. Иди к нему, моя дорогая. Мне знаком этот взгляд.

* * *

– Мне нравится тебя целовать. – Я чувствую теплый голос Финча в моих волосах.

Я сжимаю его руку:

– Здесь, наверху, так красиво.

– И не говори!

С террасы на крыше нам видно три других графства, склоны и плавные изгибы земли, далекие очертания Блэк-Маунтинс, абрикосовое свечение уличных фонарей в низине холмов. Эта часть пространства уставлена стульями, растения карабкаются наверх, обвиваясь вокруг решеток. Мы забиваемся в укромный уголок, наблюдаем за толпой, улыбаемся всему подряд и друг другу. Звездочки клематиса источают мягкий сладкий аромат. Солнце все еще висит над горизонтом. Дождь пока успокоился.