Книга По регламенту – враги, страница 3 – Майя Фабер

— Я хочу понять. Вас. Почему, когда на вас смотрят, кажется, будто внутри — камень. Но когда вы смотрите… — он чуть склонил голову, — у меня по спине бежит холодок.

Он не шутил. Не играл. И это было хуже всего. Потому что сейчас он говорил начистоту.

Я развернулась и пошла к столу. Сердце стучало чуть быстрее. Не бешено — пока. Но ритм уже сбился. В груди поднималось что-то странное — смесь злости и… любопытства?

— Думаю, Совет скоро начнется, — бросила я через плечо. — Вам стоит сесть.

— А если я снова захочу постоять?

— Тогда я проигнорирую вас. Как и вчера.

Он рассмеялся. Тихо. Слишком тепло. Его смех не звучал насмешкой — он был обещанием.

И, конечно, он остался у окна, чтобы я ни на секунду не могла забыть о его существовании. Чтобы продолжала ощущать его взгляд.

О да, этот день тоже был испорчен.

Он не просто остался. Он укоренился.

Прошла неделя, и Кел Кессар теперь появлялся на каждом заседании, будто всегда принадлежал Совету. Никто не удивлялся. Никто не перешептывался. Он сидел — или стоял у окна — с таким видом, словно это место было его по праву. Он больше не опаздывал. Не перебивал. Не спорил. По крайней мере, вслух.

Но я чувствовала, как его взгляд скользит по каждому. Как Кел фиксирует, сравнивает, делает выводы. Он не произносил и половины из того, что, вероятно, думал — но его молчание было громче, чем речи некоторых представителей. И куда опаснее.

Я старалась не смотреть в его сторону. Не замечать, как он откидывается в кресле, будто Совет — скучный спектакль, а он — единственный зритель, который видит дальше декораций. Я делала вид, что он мне безразличен. Внешне — безупречно. Но внутри…

Он был как искра в пороховом складе.

И самое страшное? Никто, кроме меня, этого не чувствовал.

А потом нас поставили в одну группу.

Мать формировала дипломатическую делегацию для передачи технологий — проект, над которым я работала два года. Я рассчитывала на адъюнктов, техников, переводчиков. Людей, у которых в глазах — работа, а не вызов.

Но когда я увидела список, всё стало ясно.

Кел Кессар. Его имя — в самом центре.

Он стоял позади меня, когда я читала. Я почувствовала его раньше, чем услышала. Как тепло на спине, как тень, которая не угрожает, но не отпускает.

— Кажется, кому-то придется потерпеть мое общество чуть дольше, чем хотелось бы.

Я медленно обернулась. В его глазах — знакомое насмешливое пламя. Спокойное, уверенное. Как будто он ждал этого момента.

— Это решение Совета, не мое, — сказала я. Чуть холоднее, чем следовало. Чуть тише, чем хотела.

— Я знаю. Просто приятно, когда решения совпадают с желаниями.

— Надеюсь, не с вашими.

— Почему? Мне с вами… интересно.

Я не ответила. Просто смотрела. Прямо, не отводя взгляда. Как на дуэли. И в какой-то момент поняла: он не шутит. Под игрой, под усмешкой — настоящее напряжение. Тревожное. Притягательное.

И почему-то это пугало меня больше всего.

Мы начали совместную подготовку. Проверка данных, адаптация протоколов, согласование терминов перевода, сверка с исходниками. Все это я раньше выполняла с точностью и хладнокровием хирурга. А теперь… теперь каждый документ в присутствии Кела казался подогретым. Комм — слишком ярким. Каждое слово — слишком близким.

Кел оказался опасно компетентным. Глубоко разбирался в структурах языка, умел находить неточности, ловить нюансы. Не просто умный — опасно умный. Его интеллект был… острым. Как лезвие.