Онлайн книга «Альфа для центавры»
|
— Если мне утром сказали бы, что я пойду по чужой планете и буду думать о том, что у них трава лучше пахнет, чем у нас укроп, — проговорила Алла, — я бы решила, что мне пора спать. — Пора спать тебе всегда, — сказала Лина. — Но тут да, пахнет — как будто луг решил стать облаком. Татьяна слушала болтовню, и её внутренний таймер — тот, что всегда отмерял «надо», «надо», «надо» — вдруг впервые за долгое время сбился. Вместо «надо» щёлкнуло «можно». Можно смешно. Можно не на сто процентов серьёзно. Можно дышать глубже. Она и дыхание дала — себе и всем: вдох на четыре, выдох на шесть, выдох длиннее, чем вдох; так тревога уходит в пятки и выплёскивается в землю. — Тань, а правда, что нас будут «проверять на совместимость»? — спросила по дороге Нина так тихо, как будто боялась, что кусты донесут. — Нас будут пробовать на зуб, — сказала Татьяна. — Но зубы обломают. У нас свои. — А… это правда, что… — Нина вспыхнула, но упрямо докончила: — что на одну женщину три мужчины? Это не страшно? — Это смешно, — вмешалась Алла. — Если три — то один точно умеет готовить. — Один точно умеет ловить рыбу, — сочувственно сказала Лина. — А третий хотя бы не мешает. — Третий умеет ревновать, — не удержалась Татьяна и поймала на себе мгновенный горячий взгляд Каэля, который шёл с краю, не вмешиваясь. Взгляд сказал: «слышал». И это было даже приятно — как щепотка перца в сладком. У Кромки ветер и правда играл звук: он пролетал под куполом и встряхивал струны воздуха так, что вдалеке слышались почти человеческие голоса. Сама грань была полосой света, тонкой, как лезвие. За ней — туманная пелена, и оттуда тянуло сухой прохладой, будто открыли двери в зимний день. — Дальше не пойдём, — сказала Татьяна, хотя в ногах зудело: шагнуть и посмотреть. — Правильно, — одобрил Рион. — Умение останавливаться — редкое искусство. — Вы это кому? — прищурилась она. — Сначала себе, — честно отозвался он. — Я любил перешагивать, пока меня не научили считать тех, кто идёт за мной. «А вот это — важное», — отметила Татьяна. В каждом из них были шрамы, просто они умели носить их как косы. Слева плеснула вода. На камне, прямо под куполом, распласталась ящерица с прозрачными крыльями — как у стеклянной бабочки. Она шумно чихнула (да, именно чихнула!), потрясла жалобно головой и с достоинством поползла дальше. Женщины дружно прыснули. — Вот это мой тотем, — выдохнула Яна. — Чихаю, машу крыльями и делаю вид, что я — богиня. — Ты и есть богиня, — автоматически ответила Лина, и они уткнулись друг другу в плечи, смеясь. — Пойдём, — сказала Татьяна. — Я не хочу, чтобы наш первый утренний выход к Кромке запомнился простудой рептилии. — У рептилий не бывает… — начала Полина и, встретив общий взгляд «пожалуйста, не сейчас, доктор», рассмеялась: — Ладно! Пусть тут будет всё, что угодно. * * * В полдень на остров подтянулись соседи. Формально — помочь с инструментами и тканями, по факту — поглазеть. Появились подарки: корзины с плодами, скрутки ароматных трав, тонкие плоские камни, которые дома использовали как подставки под горячее, а женщины сразу пристроили под локти — «ох как хорошо, тёпленько». — Добро пожаловать, — говорил один. — У нас принято… — Сначала спрашивать у Совета, — мягко перебил Элиан, подставляя локтем корзину так, что она оставалась даром, но не становилась поводом к разговору без приглашения. |