Книга Альфа для центавры, страница 28 – Людмила Вовченко

— Место уже занято, — пробормотала Алла. — Там теперь поселилась моя новая любовь. Зовут «я наконец-то не тону».

— А моя — «я боюсь бабочек, но не воды», — хрипло сказала Нина, смеясь и глотая чай.

Рион присел рядом, не вмешиваясь, только следя, чтобы никто не затрясся от холода. Каэль стоял чуть в стороне, как сторожевой огонь. Элиан сел на камень через шаг — так, чтобы не «нависать», но быть в поле её взгляда.

— Песня была, — сказала Татьяна, когда смех схлынул. — Не прямо, но… эхо.

— Кромка? — поднял голову Элиан.

— Нет. Вода, — ответила она. — Но… со смыслом. Или мне так хочется.

— Если тебе хочется — значит, так и будет, — бесцеремонно вмешалась Алла. — Ты уже должна была понять: вселенная подстраивается под Альфу. Это закон.

— Это закон твоей вселенной, — заметила Олеся, но улыбнулась.

— И моего хорошего настроения, — Алла не сдавалась.

— Песня могла быть ответом, — тихо сказал Элиан. — Дом учится вашим голосам. Вода — тоже. Когда вы говорите хором «мы», звучит сильнее, чем «я». Ты задаёшь тон, Татьяна.

— Знаю, — ответила она. — Поэтому дышу медленнее, чем хочется.

Каэль кивнул одобрительно — редкость. Рион протянул ей полотенце. Она взяла — не как «помощь нуждающимся», а как «должное тому, кто держит круг».

* * *

Днём совет прислал знак — не срочный, но приглашение: «вечером — разговор». Дом выложил над входом узор — восемь листьев, вписанных в круг. Женщины притихли ненадолго, но как только на кухне зашипели лепёшки, жизнь вернулась на место: нужно было резать зелень, убирать тарелки, объяснять дому, что «аукцион» — плохое слово, а «полдник» — хорошее.

— Скажи честно, — шепнула Лина, когда Татьяна, наконец, села на краешек лавки на две минуты. — Ты боишься?

— Конечно, — ответила Татьяна. — Страх — как ремень безопасности. Без него вылетишь в окно. Но ремень не должен душить.

— Я буду рядом и держать ремень, — сказала Лина и пошла собирать пустые чашки — потому что «держать ремень» у неё всегда выражалось в делах.

В дверь заглянула Саира — легко, как приходит ветер. На виске у неё — свежий знак: тонкая серебряная ветка.

— Я пришла сказать: в Совете сегодня будет мягко, — произнесла она. — Но чужие упрямы. Они будут улыбаться.

— А мы — говорить, — ответила Татьяна. — Спасибо, что пришла.

— За «спасибо» дом даёт хороший сон, — улыбнулась Саира и, чуть помедлив, добавила: — Если будет совсем тяжело — положи ладонь на воду и попроси её «помнить». Она умеет.

— Ты сейчас говоришь загадками, — честно сказала Татьяна.

— Я говорю словами, — возразила Саира. — Просто они слишком простые.

* * *

Совет собрался в круглом зале под высоким куполом, где воздух звучал, как струна. Пахло камнем, сухими травами и чем-то морским. На стенах не было оружия, только резные знаки — листья, птицы, волны. Трое — Элиан, Рион, Каэль — встали по бокам, не как «владельцы», а как «грани». Женщины остались в глубине, но так, чтобы видеть глаза.

Татьяна вышла в центр. Она не любила пафос, но сейчас позволила себе стоять прямо, как на параде. Пусть смотрят. Пусть запоминают.

— Мы — земные, — сказала она, и голос без микрофона лёг ровно, без дрожи. — Мы благодарны за воздух и воду. За то, что нас не купили, а спасли. Мы знаем, что у вас законы и традиции — не бумага. Поэтому говорю просто: никаких «совместимостей» по требованию клана Орт. Никаких «смет» на чужие жизни. Никаких «прав на доступ». У нас есть выбор. Он — наш.