Книга Альфа для центавры, страница 31 – Людмила Вовченко

— Я — огонь, — не удержался Каэль.

— Вот именно, — парировала Татьяна. — Ты всё время «горит». Поэтому — у кромки.

Рион усмехнулся открыто и без злости:

— У кромки — так у кромки. Только не спорь с камнем, если он вдруг решит учить тебя мудрости.

— Я спорю только с теми, кто отвечает, — сказала Татьяна. — Камни мудрые — молчат.

* * *

Мост из света вытянулся тонкой струной. Он был узким, как след от ножа на воде, но шаги уверенно ложились один за другим; купол под ними становился плотнее, и воздух звенел свежестью. Остров, к которому они шли, был как пометка в книге: не самый большой, зато — выделенный флажком. Травы там росли ниже, деревья казались прозрачнее, а в середине, между камнями, падала вода — ровной, серебряной лентой, распуская у подножия белые нити пара.

— Он будто слышит, — сказала Лина, приложив ладонь к камню у водопада. Камень ответил теплом, как живот у кошки.

— Это место просило, — тихо произнесла Татьяна. — Я слышала в воде. Сегодня — будем слушать в ответ.

Они сняли обувь. Пальцы ног с радостью вдавились в тёплую, слегка пружинящую землю. От водопада пахло камнем, чистым железом и чем-то сладким, едва-едва — может быть, цветами на верхних уступах. Дом тут не «жил», но купол узнавал их дыхание и подстраивался, отводя ветер, чтобы не брызгало в лица.

— Расставим места, — сказала Татьяна. — Круг — здесь, у воды. Хлеб — рядом. Фрукты — под тенью. Полина — сумку к сухому камню. Гребни — в центр.

— И табличку «Мужчинам — туда», — вполголоса добавила Алла, кивнув на дальний, залитый солнцем выступ, где уже темнели силуэты троих.

— Табличка — в голосе, — сказала Татьяна. — Работает лучше дерева.

Усевшись кругом, они молчали с минуту — как на репетиции хора: каждый настроил свой «ля». Потом Татьяна подняла гребень, поднесла к волосам и, прежде чем воткнуть, шепнула:

— Дом, вода, купол — слышите? Мы здесь не чтобы спрятаться. Мы чтобы звучать.

Гребни, будто поймав тон, мягко вспыхнули изнутри зелёным, чуть тёплым светом. Водопад на секунду «опустил» голос — стал ниже, насыщенней. Алла хмыкнула с уважением: даже она признала — магии нет, сплошная физика, которую почему-то можно любить.

— По кругу, — сказала Татьяна. — Имя. Слово про себя. И одно «на будущее».

— Алла, — начала Алла. — Я… — закатила глаза, голова подалась к плечу, — громкая, любопытная, вредная, но в итоге полезная. На будущее — хочу смеяться не вместо, а вместе.

— Лина, — улыбнулась Лина. — Я держу. И буду держать. На будущее — хочу научиться отпускать… немного.

— Олеся, — сказала Олеся. — Я циничная, чтобы не ранить. На будущее — хочу выбирать мягкость, когда это не слабость.

— Нина, — едва слышно. — Я боюсь бабочек. На будущее — хочу… — она сглотнула — … хотеть.

— Яна, — звонко. — Я играю, но больше хочу играть жизнью, а не ею играться. На будущее — музыку. Без «аукционов».

— Полина. — Уверенно. — Я лечу, когда помню, кто передо мной — человек. На будущее — пусть у меня будет время на каждый пульс.

Татьяна была последней. Она держала гребень, как ручку, и на секунду даже захотела начертать имя на воздухе, чтобы не забыть, что здесь всё можно назвать.

— Татьяна. Я… слово. На будущее — дом.

Водопад прокатил широкую ноту — как будто согласился.

— Теперь — смех, — объявила Алла. — Без смеха девичник — это просто собрание матерей.