Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 116 – Мицуно Вацу

– Я цела. Это был просто сон.

– Минори, прошу тебя, ответь честно, ты заключила сделку с каким-то ёкаем? Если так, то опиши его, может, я знаю какую-нибудь легенду, которая позволит разорвать связь…

– Нет.

– «Нет» – ты не заключала сделок или «нет» – не опишешь?

– Я и есть ёкай.

Таичи отпустил меня, немного отстранился и провёл руками по лицу, вероятно, в тщетной попытке успокоиться. Его плечи задрожали, и в комнате раздался почти издевательски хриплый смех.

– Моя мать всё-таки заставила тебя поверить в эти бредни, – запрокинув голову, выдохнул он, а затем снова посмотрел мне в глаза. – Нет, Минори. Я видел твою кровь только что! Ты не ёкай! Мне просто нужно знать, что тебе снилось, или, может, в тясицу незадолго до того, как тебе начало становиться плохо, заходил кто-нибудь странный? Ёкаи умеют притворяться людьми, понимаешь?

Вместо того, чтобы ответить, я сдёрнула с плеча ткань кимоно, порванного в пяти местах с одной стороны и пяти с другой – по количеству пальцев старухи. Таичи поспешно отвёл взгляд.

– Это всего лишь плечо. Даже не грудь. Посмотри на меня, – тихо попросила я, уже чувствуя кончиками пальцев выпуклые точки шрамов. – На ткани, которую ты приложил к ранам, есть кровь. Но посмотри на них сейчас. Разве может тело человека зажить так просто?

Медленно и будто бы даже нехотя самурай взглянул на меня. Сначала в глаза, а затем – ниже. Я убрала руку, позволяя ему рассмотреть то, что не могла сама увидеть без зеркала.

– Я знаю, что там только шрамы, – сказал он, возвращая мрачный взгляд к моему лицу. – Раны на твоей ладони зажили буквально за несколько мгновений.

– Тогда ты знаешь, что я говорю правду.

– Ты не ёкай.

– Я – юки-онна.

– Нет, – упрямо покачал головой Таичи.

Это был шанс. Шанс рассказать ему о том, как граф увёз мою мать с этих земель, и когда это произошло. В общем, сделать то, что мне предложила жуткая старуха.

Я бы ни за что не поступила так, как она сказала, если бы не совпадения, произошедшие раньше. Даже не совпадения, а слова, которые три разных человека, совершенно незнакомых друг с другом, говорили мне.

Первым был граф Картер. Мне тогда минул десятый или одиннадцатый год, и он в кои-то веки приехал специально, чтобы меня поздравить. Хотя нет, не в «кои-то веки». Когда я была маленькой, он чаще посещал Сакуру и вёл себя мягче, по-отцовски. Поэтому тогда его приезд казался логичным. Я же в то время уже становилась очень характерной девочкой, и в один из вечеров почти шантажом заставила графа рассказать историю об их с мамой прошлом.

Ему было неловко, он запинался и краснел, но всё же поведал мне в общих чертах о своём плавании через Место-Где-Восходит-Солнце и встрече с красавицей-японкой по имени Сатоко. Граф даже назвал год этого события – 1808. А двадцать лет спустя я практически прошла по его стопам…

Вторым человеком, упомянувшим при мне некое событие двадцатилетней давности был Таичи. Это произошло на следующий день после ночи Момидзи, и я почти дословно помнила, что он говорил: «Чтобы быть казнённым, хватит одного подозрения в попытке покинуть Место-Где-Восходит-Солнце. А после случая с тем кораблём двадцать лет назад всё стало ещё строже».

В 1808 году случилось что-то, способствовавшее укреплению изоляции этой страны. Что-то, делающее слово «гайдзин» особо опасным оскорблением. И это что-то было связано с кораблём. «Мало ли кораблей прибывает сюда? Граф мог увезти маму на другом судне, не имевшем отношения к тому, о чём говорил Таичи», – думала я, надеясь, что совпадения останутся просто совпадениями, но уже чувствуя, что такому счастливому исходу не суждено стать правдой.