Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 119 – Мицуно Вацу

Если бы «Фаэтон» не получил провизию, то все люди на его борту могли умереть с голоду! Что стоило губернатору дать им немного еды и воды? Это ведь было бы то же самое, что моя просьба о гостеприимстве, на которую Таичи пришлось отозваться несмотря на то, что тогда он считал меня опасным ёкаем.

«Наверное, нарушив закон, Мацудайра Ясухира тоже поступился бы своей честью… – осенило меня. – Он всё равно умер бы. Но умер один и, возможно, не шептал бы проклятия!»

Виноваты были все. Но это было так давно! Двадцать лет… Меня тогда и на свете не было, а Таичи, наверное, был совсем маленьким. Какое отношение грехи наших предков имели к нам?! Мне, воспитанной вдали от столь строгих моральных принципов о чести, не знавшей нормальной семьи, казалось, что всё это меня не касается. А Таичи тем временем даже не мог посмотреть на меня.

Он назвал меня врагом.

– Проклявшие и проклятые… – прошептала я, вспоминая слова старухи.

Таичи ничего не ответил. Да и не для него это было сказано – лишь для меня. Ведь теперь я понимала, о чём могли быть мои сны. Чьей смерти хотели тени… Чего добивалась та старуха.

«Адмирал Пелью двадцать лет назад мог быть капитаном «Фаэтона». Старик Мэллард до сих пор ходит в море, значит, и он был на борту тогда. Мой отец… Заложник теней вместе с моей матерью. Но его дети от законного брака, его кровь… Неужели месть проклятия столь велика, что от тех, кого прокляли, не должно не остаться ничего – ни потомков, ни памяти?..» – прокручивая в голове эти ужасные выводы, которые с каждой секундой казались всё более реальными, я начинала лучше вспоминать сны, с которых начиналось моё безумие. Если в начале зимы мне казалось, что в них просто клубились тени, то теперь я представляла лица тех, кто ещё мог быть на борту «Фаэтона» двадцать лет назад. Отец как-то рассказывал, что команда состоит из почти двух сотен человек. Судя по всему, я должна была убить их всех. Всех проклятых.

Что до проклявших, их личности тоже были понятны. Видимо, силы, исполняющие жуткую волю, высказанную умирающим Мацудайра Ясухирой, считали в равной степени виновной и его семью, раз сам он получить кару при жизни уже не мог. Поэтому когтистая рука душила Таичи, показывая, чего хочет от меня. Его смерти. И смерти Изуми.

Безумные существа из моих снов хотели, чтобы я убила их всех.

Старуха оказалась права. Я получила много ответов. Но так и не узнала, почему… Почему юки-онна Сатоко пробралась на борт корабля, который принёс столько бед её родине? Почему её и графа похитили? Почему странное существо по имени Нао притворялось моим котом и не хотело пускать к Финну? Неужели оно знало, что так начнётся мрак, который приведёт к смертям?

И, наконец, почему я?

Почему убивать заставляли меня?

Таичи не мог ответить на мои вопросы, и я не задавала их вслух. Только когда он обернулся ко мне, едва мазнув потухшим рассеянным взглядом, я захотела сказать хоть что-то. Напомнить про наши объятия или про то, что мы – не наши отцы, дяди и в целом предки.

Но я не смогла произнести ни слова, потому что за плечами Таичи клубились тени, из которых к нему тянулись десятки когтистых рук.

– Уходи, – прошептала я.

– Да, – согласился он, не понимая, что я отсылаю его прочь совсем не из-за тех причин, о которых он думал.