Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 117 – Мицуно Вацу

Потому что был третий человек. Старый моряк, в чьём дневнике было криво написано имя Мэллард, шептал в лицо смерти: «Двадцать лет… Двадцать лет я ждал, что за огонь на чужой воде придётся заплатить… Двадцать лет я чувствовал приближение расплаты».

Назови он просто такой же срок, как отец и Таичи, я бы ещё заставила себя поверить в новое совпадение. В конце концов за один год много важных событий может произойти даже в жизни одного человека, не говоря уже о трёх разных людях. Но Мэллард упомянул огонь на воде. И о нём же мне со злорадным удовольствием велела рассказать Таичи старуха из сна: «Скажи, что вода горела».

Я бы хотела поверить в совпадение… Но не могла. Мне были нужны ответы, хоть что-то способное помочь побороть безумие и жажду убийств, к которым меня склоняли шёпоты теней.

Не дав себе передумать, я быстро проговорила:

– Мой отец прибыл в Место-Где-Восходит-Солнце двадцать лет назад. Он говорил, что судну, на котором он плыл, нельзя было входить в порт, но им пришлось это сделать, чтобы пополнить запасы…

Пока что Таичи молчал, смотря на меня тяжёлым взглядом, в котором смешивалось беспокойство и желание получить ответы на вопросы, которые он мне задавал. При этом я не могла понять его реакцию.

Немного осмелев, я продолжила:

– Тогда же в его каюту тайком пробралась моя мать – уроженка твоей страны. Она бежала от чего-то. Отец пожалел её и позволил доплыть с ним до Англии. Но было ещё кое-что. Отец не говорил об этом, однако мне кажется, что… Его пребывание в порту Места-Где-Восходит-Солнце было как-то связано с горящей водой.

Я ожидала, что после этих слов Таичи нахмурится. Я надеялась, что он просто непонимающе разведёт руками или спросит, на кой чёрт я рассказываю ему о своих родителях. Я молилась – кому, правда, непонятно, но кому-то молилась, чтобы он просто вернулся к вопросам про ёкаев, а таинственные события, произошедшие двадцать лет назад, так и оставались тайной.

Но всё произошло иначе.

Таичи побледнел. Казалось бы, он и так был бледен от волнения за меня, но теперь его лицо приобрело нездоровый оттенок. Кадык над воротом кимоно дёрнулся, а желваки заметно двинулись на скулах, показывая, как крепко он сжал зубы.

Эта реакция почему-то напугала меня больше, чем встреча со старухой и половина кошмаров с тенями. Она означала, что двадцать лет назад произошло что-то значимое. Что-то ужасное. Но что?

– Таичи? – неуверенно пробормотала я. – Понимаешь, отец не рассказывал мне подробности о своём путешествии…

– Как он назывался? – хрипло выдохнул самурай.

– Кто?

– Корабль. Корабль, на котором ходил твой отец.

– Эм… – я напрягла память. – «Паланкин» или «Карета»… Нет, но что-то похожее…

– «Фаэтон», – сказал Таичи, и мои воспоминания встали на свои места.

– Да. «Фаэтон». Но, откуда ты?..

– Так не бывает, – слабо покачал он головой. – Этого просто не может быть. Чтобы именно ты оказалась здесь, вот так… И я позволил себе… Это невозможно.

Его слова были бессвязным потоком, который я не могла разобрать. Таичи вскочил на ноги, бросаясь к окну, и замер, смотря в темноту так внезапно наступившей ночи.

– Этого не может быть, – повторил он едва слышным шёпотом.

– Прошу, объясни мне, – срывающимся голосом попросила я, тоже вставая с футона и натягивая на плечи сбившееся кимоно. – Мне правда ничего не известно. Я рассказала тебе всё, что знаю о родителях.