Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 124 – Мицуно Вацу

Так я поняла, что самой опасной частью последней сделки был ответ именно на этот вопрос, а не сама просьба о помощи. Вот, где формулировка должна была быть особой.

– Я готова отдать ту ценность… – под встревоженным ожидающим взглядом Нао слова застряли в горле, но я заставила себя договорить. – …О потери которой не стану сожалеть.

Он тихо выдохнул, прикрывая глаза. Трудно было сказать, что означал этот выдох: что я всё сказала правильно или, наоборот, подписала себя и его на что-то ужасное.

Однако обдумать ещё не наступившие последствия своих решений мне было не дано, ведь после секундного молчания Нао уверенно произнёс:

– У тебя есть красное кимоно?

– Хм… Есть, но я ни разу его не надевала – слишком яркое. А почему спрашиваешь? – недоверчиво протянула я.

– Красный цвет приносит удачу, – улыбнулся ёкай и добавил уже серьёзно. – На пути через бури Химицу она нам пригодится.

ТАИЧИ

Я ввалился в дом, дрожа от холода и не чувствуя ни ушей, ни пальцев на руках и ногах. В груди тоже всё замёрзло, правда, уже не из-за зимы.

– Господин! – закричала Аяка, бросаясь ко мне по коридору. – Мы так волновались! Я позову вашу матушку…

– Нет! – прохрипел я, хватаясь за стену, чтобы не упасть. – Не зови. Я сам к ней приду.

– Но как же…

– Пожалуйста, Аяка.

Служанка поджала дрожащие губы и проводила меня обеспокоенным взглядом. Мне не было до него дела. Казалось, что уже ничто не могло заставить меня испытать хоть какие-то чувства.

С трудом переставляя ноги, я добрался до самой тёплой комнаты дома – офуро – и сел на пол, привалившись спиной к стене.

«Я привёл в свой дом дочь того, кто ходил на «Фаэтоне»… – эта мысль причиняла боль – единственное чувство, которое пока что оставалось ощутимым. – Я клялся служить семье Мацудайра, я должен был заботиться о её чести, прошлой и будущей. И я спас жизнь той, чей отец был одним из виновных в крахе моего рода».

Хуже всего было то, что боль терзала меня не из-за предательства семьи. Я не знал, кто такая Минори, а точнее, Мина. Она, судя по всему, тоже понятия не имела о прошлом, связавшем наши семьи. Её шок был таким же сильным, как мой. Наша вина была лишь в незнании. А боль… Моё сердце болело от осознания того, что, обратись время вспять, я поступил бы также. Я спас бы девушку в лесу.

Не было ни одной встречи с Минори, ни одного разговора, ни одной эмоции от общения с ней, которые я хотел бы поменять. Но ведь это было неправильно! Я должен был мечтать о возможности исправить свою ошибку! Должен? Или нет?

– Честь и долг, честь и долг, – пробормотал я, упираясь затылком в стену.

Тепло в офуро постепенно отогревало замёрзшее тело, но не касалось души.

Меня воспитывали самураем. Воином, следующим Бусидо. Но я ни разу в жизни по-настоящему не оказывался в ситуации, где мне нужно было бы сделать выбор между кодексом чести и собственной совестью. Даже теперь, узнав правду о Минори, я уже не мог выбирать. Не мог сдать её властям как гайдзинку, не мог убить в качестве кровной мести – просто не поднялась бы рука. Я даже не мог сделать то, о чём она просила. Не мог выбросить её из головы.

Перед внутренним взором по-прежнему всплывало её бледное лицо. Я мог легко вспомнить, как она доверчиво свернулась на моих руках в тясицу, и как я испугался, когда не смог её разбудить. Какой ужас охватил меня при виде крови на её плечах и руке.