Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 60 – Мицуно Вацу

Мы шли медленно, сложив руки под широкими рукавами кимоно. Моя походка была плавной и уверенной – неудобные гэта больше не доставляли проблем, как и узкий подол одежды.

Я слышала за спиной подбадривающие шутов крики толпы и разбирала «низкий» говор так же хорошо, как «высокий» стиль общения госпожи Мацудайра или Аяки, которая подражала хозяйке во всём.

Многое изменилось. Я изменилась. И, вспоминая прожитые в деревне Гокаяма месяцы, мне трудно было сказать, в какой именно момент это произошло. Возможно, в день, когда я впервые вышла за ворота дома Мацудайра в сопровождении госпожи Изуми и познакомилась с другими жителями Места-Где-Восходит-Солнце. А может, суровой местной зимой, которая ничуть не была похожа на английскую, и погрузила деревню, да и саму природу, практически в состояние спячки. Я по-прежнему была странно невосприимчива к холоду, но общая апатия коснулась и меня. Тогда я начала видеть повторяющиеся кошмары и с особой остротой чувствовать одиночество и оторванность от привычного мира, по которому скучала так же сильно, как в первый день своего перемещения из Англии.

Да, наверное, меня изменила зима. Зима и бесконечные уроки госпожи Изуми: этикет, язык, письменность, местная история и общие уклады жизни. Всё это дало свои плоды, и теперь, входя с Аякой в сад, предшествовавший чайному дому, я, как и она, остановилась, вдыхая аромат осени и очищая мысли краткой медитацией, чтобы подготовиться к чайной церемонии.

– Отдохнём здесь, госпожа, и вернёмся домой, – тихо сказала Аяка, снимая гэта на каменном пороге, который, как я теперь знала, назывался «татаки». – Иначе госпожа Изуми будет волноваться – темнеть начинает быстро.

– В чём был смысл разрешать мне пойти на праздник, если мы посмотрели только два прилавка с заколками, и я толком не поговорила ни с одним торговцем? Разве мне не нужно чаще пробовать общаться с людьми для того, чтобы проверить, готова ли я к…

Аяка прервала меня, не дав закончить мысль про возвращение домой:

– Обсудите это с госпожой Изуми. Я лишь выполняю её просьбы.

И снова я проглотила колкий ответ, который так и рвался с губ. «Они беспокоятся за тебя, Минори. Они пытаются помочь», – мысленно уговаривала я себя, всё реже веря в такие доводы. Уж слишком изменилось за год отношение хозяйки дома Мацудайра ко мне.

Аяка поддержала меня под руку, пока я оставляла свои гэта на татаки и входила в тусклое помещение маленького чайного дома, в котором пахло лёгкими благовониями.

Мы были не единственными посетителями. На праздник любования осенней сменой зелени на красные цвета – Момидзи – в живописную горную местность Гокаямы прибыло немало путников из других деревень и даже провинций. Я уже научилась отличать их по одежде, говору, а некоторых и по внешности. И даже в полумраке тясицу мне не составило труда определить благородного господина из Токио в сопровождении слуги, двух дам с отличительными для южанок украшениями и одинокого путника в наряде, судя по рисункам тушью, которые мне показывала Изуми, свойственном жителям восточных провинций.

Свободным оставался только один уголок, куда мы с Аякой и опустились, ожидая, пока к нам подойдёт хозяин чайного дома.

– Госпожа, – прошептала служанка. – Вы очень явно смотрите по сторонам.

– Да. Это тоже часть обучения, – тихо ответила я, продолжая разглядывать чиновничью вышивку на кимоно благородного господина, которая и показывала, откуда он прибыл. – Если я опущу глаза вниз, то этот выход из дома вообще останется бесполезным.