Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 63 – Мицуно Вацу

Таким образом, к осени и празднику Момидзи я начала серьёзно задумываться о побеге. Но, во-первых, на него нужны были деньги, а воровать у Изуми мне не позволили бы ни совесть, ни воспитание, а во-вторых, нужно было составить чёткий план пути и, в идеале, найти кого-то, к кому можно было прибиться сопровождающей, чтобы не потеряться по дороге.

Для всего этого мне нужны были знакомства за пределами дома Мацудайра, завести которые под присмотром Аяки – куда более зоркой надзирательницы, чем когда-то для меня была миссис Тисл – не представлялось возможным.

Из воспоминаний и призрачных планов меня вырвал собственный протяжный зевок, который я не смогла сдержать.

– Госпожа… – укоризненно пролепетала Аяка. – Хотя бы рукавом прикройтесь.

К этому моменту хозяин тясицу уже поставил перед нами маленький столик и по всем правилам разлил в две чашечки ароматный белый чай, который за год успел стать моим любимым. Я быстро сделала глоток, надеясь, что приятная горечь вернёт мне немного бодрости.

– Вы снова плохо спали? – не унималась служанка. – Может, вам положить в подушку мешочек с травами от бессонницы?

– У меня не бессонница, – ответила я, глубоко вдыхая чайные пары. – Я прекрасно засыпаю. Просто кошмары мучают.

– Что вам снится?

– Не помню, – быстро солгала я.

«Не говорить же ей, что мне по ночам приходится раз за разом видеть одних и тех же людей… Отца, его детей от законной супруги, какого-то старика с загорелым лицом, мужчину в адмиральском мундире… Сны смазанные, я не понимаю, что в них происходит, но они почему-то пугают».

Если присутствие графа и его наследников в моих снах, начавших приходить зимой, ещё можно было логически объяснить попытками разума справиться с разлукой и обидой на наш последний с ним разговор, то видения о незнакомых мужчинах пугали меня до чёртиков, и я не готова была делиться их описанием ни с кем.

В попытке скрыться от тягостных мыслей я снова пригляделась к посетителям тясицу.

Одинокий путник, чью одежду я приняла за традиционные облачения из восточных провинций, уже шёл к выходу. Ткань его кимоно, изначально показавшаяся в полумраке серой, на деле была светло-голубой. Лицо и волосы скрывала низко надвинутая плетёная шляпа. В дверях – по обыкновению для тясицу очень низких, чтобы воины были обязаны оставить длинные мечи за порогом, – путнику пришлось изрядно наклониться. Под шляпой показалась чётко очерченная бледная скула и прядь волос.

Только когда он скрылся из виду, я поняла, что прядь была белоснежной, а скула – до боли знакомой, хоть я и видела её всего дважды: в давнем сне и в снежном вихре.

– Госпожа! Госпожа, куда вы?! – писк Аяки доносился мне вслед, пока я срывалась с места и выбегала из чайного дома, даже не пытаясь надеть гэта.

– Нао! – закричала я, оглядывая совершенно пустой сад. – Я знаю, что это был ты! Где ты?!

Сердце бешено стучало, а в голове вместо связных мыслей звенела пустота.

За воротами сада открывалась широкая дорога к деревенской площади, на которой невозможно было за несколько мгновений скрыться из виду. Поэтому сначала я оббежала вокруг чайного дома, надеясь поймать беловолосого убийцу, но он как сквозь землю провалился. А у входа меня уже поймала Аяка.

– Куда вы сорвались?! Это неприемлемо! Я расскажу обо всём госпоже Изуми!