Книга Медвежий край, страница 65 – Дарья Кузнецова

Жену Верхова добровольный осведомитель видел всего пару раз и про неё вовсе уж ничего не мог сказать, разве что описал чахоточную наружность и «вот такие глазищи, аж сердце зашлось, как глянула». Зато сына знал и описал очень похожим на отца – тоже тихий, сдержанный, вечно в книжках каких-то, из лучших учеников в школе. Про охотника же Андрея Саранского по кличке Косой не знал вовсе.

Коль уж Верхов оказался вне опасности и не заболел, Сидор решил не мешать урокам и поговорить с ним после, а пока пройтись по городу. Заодно стоило проверить остальных визитёров, которых вспомнила Харина, – они имели возможность отравить окорок ранее, хотя на особый успех этого начинания Березин не рассчитывал.

Дело выходило неожиданно муторным и странным, словно в книжке. До сих пор в окружении Оленева не нашлось ни одного человека, имеющего мотив и возможность совершить убийство подобным образом. У убитого не было вереницы брошенных любовниц, завещания и опасных умных врагов.

По этой причине всё более интересным казалось предположение о том, что убить хотели кого-то из гостей, а хозяин пострадал заодно. Из них меньше всего шансов оказаться мишенью было у Кунлелю, Сидор не мог даже представить ситуацию, в которой на шамана стали бы покушаться подобным образом. А вот учитель и охотник… Соперничество из-за женщины – неплохой мотив для обоих, да и улучить момент, чтобы отравить окорок, каждый из них наверняка мог. И больше подозрений вызывал, конечно, учитель, охотник навряд ли придумал бы такой способ.

А ещё кому-то из них двоих мог желать смерти сторонний человек, но этот вариант казался наименее убедительным, ведь требовалось точно знать, кто будет в гостях у Оленева и когда, и быть абсолютно уверенным, что окорок подадут на стол. Но и эту версию не стоило откидывать, а для начала неплохо было бы узнать, кто вообще знал о предстоящей встрече, потому что пока выходило – немногие.

Жена Верхова? Могла нахвататься всякого от мужа, кое-чему научиться, да и яд больше женское оружие. С ней определённо стоило поговорить.

Если зайти с другой стороны и подумать, кто вообще мог изобрести столь затейливый способ, список выходил невеликим.

Фельдшер производил впечатление человека ленивого и не блистающего особенным умом, но всё же не дурак, знать о ботулизме мог, да и училище он как-то окончил, не вылетел посреди учёбы. Вот только то обстоятельство, что он неприятный и гниловатый человек, не делало его убийцей.

В городе жило несколько травниц, женщин чаще всего малограмотных и вовсе не подозревающих о существовании каких-то там бактерий. Был вечно сонный аптекарь, который больше торговал табаком, чем лекарствами, но при надобности что-то смешивал. Несколько химиков работали при прииске, а больше на заводе.

Главное, все они не имели связи с Оленевым и мотива, да и с остальными его гостями как будто не пересекались. Разве что фельдшера стоило проверить внимательнее, но от безысходности, а не из оправданных подозрений. Так можно было и сговор начать искать – один отраву приготовил, другой отнёс, и всё ради мотива третьего, – но это пока казалось столь же фантастичным, как версия сумасшедшего злобного отравителя.

Ещё можно было внимательнее изучить прибывших с большой земли пассажиров и ссыльных, среди них всякая братия попадалась. Березин, раз уж всё равно шёл мимо, решил заглянуть к начальнику порта в сараюшку, носившую громкое имя «управление», и там очень быстро разжился списком пассажиров «Северного». Не считая простых шахтёров, приехавших на год на заработки, было двое этнографов – те самые, которые помогли Антонине добраться до его дома и уже давно ушли в экспедицию, прихватив с собой проводника-охотника. Ещё два механика на смену, инженер и изучающий чукотский язык лингвист.