— Ну, попробуй угадать.
— Третий, медленное движение?
— Откуда ты знаешь?
— Я не знал. Это просто…
Я не закончил фразу, поскольку ее губы сомкнулись на моем члене и начали скользить вверх-вниз в такт движениям руки. Я пробормотал что-то насчет того, что хотел бы войти в нее, но это лишь ускорило ритм ее провокационной игры…
Финал был подобен извержению вулкана. Маргит села, пом осушила бокал и закурила.
— Стало легче? — спросила она.
— Немного, — ответил я и потянулся к ней.
— Маргит взяла меня за руку, но воспротивилась попыткам прижать ее к себе.
— Не сегодня…
— Я сделал что-то не так? — спросил я.
Легкий смех.
— Твоя бывшая жена, должно быть, здорово поработала над тем, чтобы разрушить твою самооценку.
— Это к делу не относится.
— Нет, конечно. Все, что я хочу сказать, так это то, что не расположена заниматься любовью сегодня, а ты тотчас решил, будто сделал «что-то не так». Из чего вытекает вывод…
— Мне просто интересно, почему…
— Почему я делаю тебе минет, но не хочу ничего взамен?
— Ну, если ты хочешь называть вещи своими именами…
— Видишь ли, ты реагируешь так, будто я отвергаю тебя… в то время как я всего лишь сказала…
— Я лучше заткнусь.
— Вот и хорошо, — сказал она, доливая мне шампанского и затягиваясь сигаретой.
— Должен признаться… это мой первый опыт минета под аккомпанемент Бартока.
— Все когда-то случается впервые.
— Ты своего бизнесмена тоже стимулировала под Бартока?
— А ты ревнивый, да?
— Это был просто вопрос.
— Что ж, я отвечу. Поскольку наш роман проходил в то время, когда я еще была замужем, мы встречались в маленькой квартирке, которую он снимал рядом со своим офисом. Такой уголок для сексуальных утех.
— А как же все его подарки… он присылал их сюда?
— Да. Сюда.
— Твоего мужа это не напрягало?
— Ты все-таки задаешь слишком много вопросов…
Маргит затушила сигарету, потом потянулась к пачке, выудила новую и опять закурила.
— Нет, — сказала она. — Мой муж не терзался подозрениями. Потому что был полностью в курсе этого романа, с самого его начала.
— Я не понимаю…
— Тогда придется объяснить. Шел 1975 год. В связи с урезанием бюджета мой муж, Золтан, потерял работу в службе венгерского радиовещания на заграницу, которую финансировало ЦРУ. Нашей дочери, Юдит, было тогда всего два года. У меня, как переводчицы, было очень мало работы, так что мы здорово нуждались. И вдруг, совершенно неожиданно, на меня свалилась работа — перевод ужасно скучной технической документации для французской компании, которая экспортировала стоматологическое оборудование венгерского производства.
— Вот уж не знал, что коммунистическая Венгрия специализировалась на таком бизнесе…
— И я тоже, пока не получила эту работу. Как бы то ни было, я взялась за перевод, и однажды меня пригласили в офис компании — в современный район возле Булони — объяснить некоторые технические тонкости директору фирмы. Его звали мсье Корти: лет пятидесяти, с брюшком, оплывшим лицом и грустными глазами… Я видела, он не сводит с меня глаз, стоило переступить порог кабинета. Мы полчаса занимались документами. Потом он предложил пообедать с ним. Я уже давно не ела в ресторанах, поэтому подумала: почему нет? Он привел меня в изумительное место. Заказал бутылку превосходного вина. Спросил про мужа, дочь, узнал, как трудно нам живется. Потом и сам разговорился: рассказал, что женат на невыносимой женщине; она его отталкивает, ему трудно с ней в постели, она высмеивала его за это, и со временем на интимной части их совместной жизни был поставлен крест. Он признался, что не может оставить ее — типичный французский католик, готовый поддерживать видимость семьи ради общественного статуса. Но он давно уже искал кого-то, с кем можно было бы иметь отношения. Еще он сказал, что находит меня очень привлекательной, умной, и ему нравится, что я замужем… значит, у меня тоже есть свои обязательства. И он предложил мне триста франков в неделю — в те времена целое состояние для нас, — если я буду встречаться с ним два раза в неделю по два часа после обеда.
— Тебя не шокировало это предложение?
— Конечно нет. Оно было сделано так изящно. Во всяком случае, я сказала, что мне нужно подумать. В тот вечер я пришла домой и, уложив Юдит спать, села с Золтаном и объяснила ему, что со мной произошло. На следующий день я позвонила мсье Корти и сказала, что да, я согласна — но цена должна быть четыреста франков. Он согласился не раздумывая.
— Твой муж не возражал?
— Я знаю, о чем ты думаешь: как он мог согласиться сделать из меня шлюху для жирного старикана? Но его подход, как и мой, был очень прагматичным. Мы были в буквальном смысле на мели. Деньги, которые мне предлагали, были для нас обоих огромными. А для меня это был всего лишь секс. Кстати, собственно секс длился не больше нескольких минут — любовник оказался очень тороплив. Что больше всего нужно было мсье Корти, так это немного tendresse.
[112]
Ему нужен был кто-то, с кем он мог бы поговорить хотя бы несколько часов в неделю. Так что я приходила в эту маленькую студию по соседству с его офисом, которую он снял специально для наших встреч. Раздевалась, он снимал пиджак, брюки, рубашку, но оставался в нижнем белье. Потом вытаскивал свой пенис, я раздвигала ноги, и…
— Думаю, я знаю, как проходит половой акт, — прервал я ее.
— Я тебя смущаю?
— Нет, просто информации чуть больше, чем нужно.
— Только не говори мне, что ты пуританин, Гарри.
— Вряд ли, но…
— Я уверена, что живущий в тебе писатель согласится с тем, что в повествовании важна любая мелочь. Так вот, сам факт, что мсье Корти никогда не занимался любовью обнаженным и секс для него был просто механическим актом, должен подсказать, что…
— Это была глупая и грязная сделка?
— Она не была ни грязной, ни глупой. Все было устроено так, как он хотел.
— И как долго это продолжалось?
— Три года.
— О боже…
— Для нас эти три года были очень прибыльными. Деньги позволили нам купить эту квартиру…
— И где спала твоя дочь?
— Здесь есть еще одна комната — очень маленькая…
— Где же?
— Вон там, — сказала она, показывая на дверь слева от окна.
— Я даже не заметил…
