Книга Черный крестоносец, страница 265 – Алистер Маклин

От двора я прошел ярдов двести по узкому, мощенному булыжником переулку. Дойдя вдоль стены до высокого деревянного забора, я ухватился за его край, подтянулся, бесшумно соскользнул на другую сторону и пошел вдоль железнодорожного полотна.

Авторы путеводителей, которые уверяют, что на станции Клэпхэм параллельных путей больше, чем в любом другом месте Великобритании, поостереглись бы делать свои пустые заявления, доведись им преодолеть этот участок в кромешной октябрьской тьме и под хлещущим за воротник дождем вперемешку со снежной крупой. На какую только железяку я не наткнулся той ночью на всей беспредельной ширине этих путей! Мне прилетало то по щиколотке, то по голени; рельсы, провода, сигнальные механизмы, стрелочные электроприводы, гидранты, платформы в местах, где не должно быть платформ, – на все это я напоролся. Вдобавок ко всем неудобствам потекла сажа от жженой пробки, которой я натер лицо и руки, а вкус жженой пробки именно таков, каким вы его себе сейчас представили. Мало того, от сажи щиплет глаза. Единственной опасностью, которой мне удалось избежать, оказались контактные рейки: электричество было отключено.

Забор с другой стороны путей я обнаружил самым элементарным образом – просто налетел на него. Пройдя по узкой дорожке, свернул налево и направился к пожарной лестнице, которая, как мне объяснили, вела в неприметный дворик. Я пересек дворик и прижался к дальней стене. В двадцати футах от меня действительно была пожарная лестница, едва различимая в чуть рассеявшейся темноте, узкая, мрачная, уходящая крутыми зигзагами вверх и исчезающая в вышине из виду. Первые два или три пролета еще были видны, остальные терялись на фоне темных стен.

Минуты три я простоял, что твой истукан с острова Пасхи. И вдруг сквозь шуршание снежной крупы по насквозь промокшим плечам и шум воды в водосточных желобах до моих ушей донесся звук: кто-то слегка шаркнул подошвой, очевидно перенося вес с ноги, уставшей от долгого стояния в вынужденной позе. Звук не повторился, но и одного раза мне было вполне достаточно. Прямо под нижней площадкой пожарной лестницы кто-то стоял, и окажись этот кто-то безобидным гражданином, совершающим ночной моцион здоровья ради, я бы, мягко говоря, удивился. Даже если и так, прогулка не закончилась бы для него ничем хорошим, хотя покойника бы это уже не особо заботило.

Присутствие этого человека никоим образом меня не напугало и не огорчило – наоборот, вызвало чувство глубокого удовлетворения и облегчения, которое невозможно описать. Я сделал ставку и выиграл. Доктор Грегори действовал в точности по тому плану, который я описал Шефу и Хардангеру.

Нож выскользнул из ножен, я провел подушечкой большого пальца по лезвию. Оно напоминало скальпель, а острие – ланцет. Нож был крохотный, однако три с половиной дюйма стали превратят вас в труп не менее эффективно, чем самый длинный кинжал или самый широкий палаш. Разумеется, если знать, куда и как бить. Я это знал очень хорошо, а уж с расстояния в десять шагов не промахнулся бы ни ножом, ни пистолетом.

Шестнадцать из двадцати разделяющих нас футов я преодолел чуть более чем за десять секунд, наделав не больше шума, чем тень от падающей в ночи снежинки. Теперь я хорошо его видел. Прислонившись спиной к стене, он стоял под нижней площадкой пожарной лестницы, используя ее в качестве какой-никакой защиты от дождя. Голова упала, подбородок уперся в грудь – он будто уснул в положении стоя. А ведь всего лишь взгляд в сторону из-под опущенных век, и он бы меня заметил.