Книга Черный крестоносец, страница 283 – Алистер Маклин

В своем укрытии, неспособном кого-либо спрятать, молодой цыган пригнулся и втянул голову в плечи. Испуганный взгляд беглеца обратился в сторону свиста, но почти сразу до него донесся точно такой же свист, уже из другой части скалистого лабиринта. Глаза юноши машинально метнулись туда, надеясь отыскать источник этой новой угрозы, но затем ему опять пришлось оглянуться: раздался и третий свист, неотличимый по тембру и громкости от двух предыдущих. Широко распахнутые глаза отчаянно силились определить расстояние до этого третьего свистуна, но тщетно: беглеца окружала всеохватная, всепоглощающая тьма, а в придачу к ней в камере штольни воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь отзвуками далеких цыганских скрипок – едва различимого напоминания о существовании иного мира, безопасного, разумного и бесконечно чуждого зловещему покою сводов заброшенной каменоломни.

Несколько секунд беглец провел, скованный страхом и совершенно сбитый с толку, но затем прежние две ноты свиста повторились, вновь и вновь, уже почти без пауз между ними, – и, когда лучи опять заскользили по неровному полу штольни, он развернулся и вслепую бросился наутек, даже не подумав, что вот-вот может влететь в неровный камень очередной стены. Конечно, рассудок мог бы предупредить юношу о такой возможности, но доводы разума заглушил старейший из инстинктов, шептавший, что смерти следует избегать любой ценой.

Беглец успел сделать не более пяти торопливых шагов, когда менее чем в десяти ярдах впереди вспыхнул яркий свет. Резко прервав свой бег, юноша пошатнулся, но устоял на ногах. Опустил рефлекторно вскинутую для защиты ладонь и, щуря глаза, вгляделся в этот новый источник опасности, но различить сумел лишь бесформенную темную фигуру, державшую в руке фонарик. В свет его луча медленно, очень медленно вплыла и вторая рука, в которой был зажат нож со зловеще изогнутым сверкающим лезвием. И нож, и фонарик двинулись вперед.

Развернувшись, юноша сделал два шага в темноту и так же резко замер: еще два фонарика, в мощных лучах которых тоже блестели ножи, обнаружились впереди и почти так же близко, что и человек у него за спиной. В размеренных движениях всей троицы особенно пугающей, выводящей из равновесия была именно уверенность, не знающая ни спешки, ни жалости.

– Ну что, Александр… – с добродушной укоризной заговорил Черда. – Мы ведь старые друзья, правда? Отчего же ты не рад встрече?

Жалобно вскрикнув, Александр сорвался вправо – туда, где в отсветах лучей угадывался проход в очередную камеру штольни. Задыхаясь, как загнанный гончими олень, он отчасти вбежал, отчасти влетел в темноту. При этом ни один из трех его преследователей не попытался заступить юноше дорогу или броситься ему вдогонку: следуя за ним, они двигались с прежним неторопливым упорством.

Оказавшись уже в третьей по счету камере, Александр остановился, чтобы в отчаянии оглядеться по сторонам. Относительно скромные размеры новой пещеры позволили ему быстро понять: все стены здесь глухие, враждебно и бескомпромиссно глухие, без малейшего проема, который сулил бы спасение в глубинах скалы. Единственным выходом из этого тупика остался тот проем в камне, через который он только что попал сюда. Дальше бежать было некуда.

Затем Александр, пусть и охваченный смятением, понемногу осознал, что эта третья камера отличалась от прочих еще чем-то. Преследователей с факелами пока не видно, так как же ему удается разглядеть стены? Светлым помещение никак не назовешь, но здесь уже нет той стигийской тьмы, что осталась позади.