Книга Черный крестоносец, страница 308 – Алистер Маклин

Тогда, уверившись, что только понапрасну теряет время, Боуман бегом вернулся к последнему повороту. Время и вправду было потеряно: трое убийц не скребли затылки, гадая, в каком направлении мог скрыться беглец. Они двигались прямо на него, и до цели им оставалось одолеть не более сорока ярдов. При виде Боумана все трое замерли на миг, прежде чем вновь двинуться вперед, уже не особенно торопясь. Уже то, что Боуман вернулся проверить, как далеко они продвинулись, однозначно говорило о том, что их жертва встретила серьезную проблему в виде неодолимого препятствия.

Смерти следует избегать любой ценой. Бегом вернувшись в знакомый тупик, Боуман с отчаянием всмотрелся в узкие трещины, зиявшие в поверхности сплошной вертикальной скалы. Только две из них были достаточно велики, чтобы вместить человека. Если забраться в одну из них и развернуться, темнота за его спиной собьет вооруженного ножом преследователя с толку, лишив, по крайней мере, какой-то доли преимущества, – и, ясное дело, протиснуться туда сможет только один человек зараз. Без всякой на то причины Боуман выбрал правую из двух трещин, забрался наверх и протиснулся внутрь.

Известняковый туннель почти сразу начал сужаться, но Боуману следовало двигаться дальше, ведь он еще не успел полностью скрыться из виду. К тому времени, когда Боуман уверился, что заметить его снаружи уже нельзя, туннель составлял не более двух футов в ширину и едва ли столько же – в высоту. Развернуться уже не получалось; оставалось только замереть на месте и позволить нарубить себя на кусочки. Убийца сумеет проделать это, не торопясь и не надрываясь, в полное свое удовольствие. Хотя и такой вариант, как только теперь сообразил Боуман, может показаться цыганам излишне хлопотным: им нужно всего-навсего замуровать трещину и преспокойно вернуться к отелю, чтобы хорошенько выспаться. Боуман двинулся на четвереньках вперед, дюйм за дюймом забираясь все глубже во тьму.

Впереди обозначилось слабое свечение, и Боуман посчитал это игрой воображения на фоне безысходности, никак не иначе, – но вдруг разглядел, что прямо впереди трещина совершает резкий поворот, и понял, что ошибается. Добравшись туда, он с превеликим трудом свернул за угол, царапая локти и плечи, и увидел перед собой неровный клочок усыпанного звездами черного неба.

Узкая и низкая щель в скале внезапно подалась в стороны, превращаясь в пещеру. Совсем небольшую, конечно, с верхом намного ниже человеческого роста и с обрывом в ничто всего в шести футах впереди, но все же в какое-то подобие пещеры. Боуман подполз к краю и уставился вниз, о чем сразу же пожалел: сотнями футов отвесной скалы ниже его простиралась равнина и пыльные ряды оливковых деревьев были так невероятно далеки, что даже на игрушечные кусты не особенно походили.

Он высунулся вперед еще на парочку дюймов и вывернул голову, оглядываясь. Вершина скалы виднелась не более чем в двадцати футах над ним – двадцать футов гладкой отвесной скалы, где ровным счетом не за что уцепиться ни пальцами, ни носками туфель.

Боуман повернул голову направо и сразу увидел свою опору. Тропинка из тех, на какие не позарился бы даже слабоумный горный козел: узкий изломанный уступ, тянущийся под не слишком острым углом до точки, расположенной, как прикинул Боуман, футах в четырех под отверстием его пещеры. Тропинка, за неимением лучшего слова, вела прямо на вершину скалы.