Книга Черный крестоносец, страница 409 – Алистер Маклин

– У меня нет библиотеки, полковник. Только эта единственная книга. Ничего другого я не читаю. – Девлин развернул книгу обложкой, и Клермонт увидел, что это древняя и истрепанная до весьма прискорбного состояния семейная Библия.

– Понимаю. – Клермонт, принципиально не посещающий церковь и имевший непосредственные контакты с религией только во время проведения не таких уж редких похоронных служб, почувствовал себя несколько неловко, что отразилось у него на лице. – Что ж, Девлин, будем надеяться, поездка в форт Гумбольдт и твое заключительное возвращение на восток пройдут благополучно.

– Благодарю вас, сэр. Весьма признателен за ваш визит. – Девлин снова надел очки в стальной оправе и уткнулся в Библию еще до того, как за полковником закрылась дверь вагона.

Клермонт торопливо двинулся к голове поезда. Полдесятка солдат под руководством Беллью уже разбирали сходни в вагоны. Полковник обратился к сержанту:

– Животные и рядовой состав. Все в наличии?

– Так точно, сэр!

– Пять минут?

– Запросто, полковник.

Кивнув, Клермонт двинулся дальше. В этот момент из-за угла станционного здания показался Пирс, который тут же устремился к нему.

– Знаю, вы ни за что этого не сделаете, полковник, но вы действительно должны извиниться перед Беллью и его подчиненными, – заявил он.

– Никаких следов? Совсем ничего?

– Где бы они ни находились, в Риз-Сити их нет. Отвечаю головой.

Первой реакцией Клермонта, как ни странно, оказалось едва ли не облегчение – облегчение, что Пирс со своим сбродом не добился успеха там, где потерпели неудачу вверенные ему солдаты. Однако затем его мысли полностью переключились на суть происшествия: напрашивалось, конечно же, дезертирство, но это могла быть и непростительно затянувшаяся отлучка капитана и лейтенанта.

– За это я отдам их под трибунал и с позором уволю с воинской службы, – процедил он сквозь зубы.

Маршал с любопытством посмотрел на него:

– Разумеется, я их не знал. И часто они вытворяли такое?

– Нет, черт побери, ни в коем случае! – Полковник в сердцах ударил тросточкой по голенищу своего сапога и с трудом сдержался, чтобы не поморщиться от боли. – Окленд и Ньюэлл были одними из самых блестящих офицеров, что когда-либо служили под моим началом. Но никаких исключений, никаких исключений! И все же блестящие офицеры, блестящие офицеры… Но пойдемте, маршал. Нам пора отправляться.

Пирс поднялся в вагон. Клермонт оглянулся в сторону хвоста состава убедиться, что двери вагонов для лошадей закрыты, затем повернулся к голове эшелона и поднял руку. Банлон в знак подтверждения махнул из кабины, скрылся внутри и открыл регулятор пара. Ведущие колеса проскользнули раз, другой, третий – и затем вошли в сцепление с рельсами.

К наступлению сумерек эшелон оставил Риз-Сити далеко позади, полностью скрылось из виду даже плоскогорье, на котором стоял город. Плато сменилось подножием настоящей горной страны, и теперь поезд медленно поднимался по длинной, широкой, поросшей соснами долине, изгибы рельсов точно повторяли изгибы каменистой реки, вдоль которой он бежал. Небо было темным, сквозь хмурые облака не пробивался ни единый луч вечерней зари. Наступающей ночью не следовало ожидать ни звезд, ни луны, налитые свинцом тучи обещали лишь одно – снег.

Собравшиеся в офицерском салоне вполне понятно проявляли минимум беспокойства по поводу холодной черноты и явно ухудшающейся погоды в мире за окнами вагона. Нежащимся в тепле и уюте, им представлялось не только бессмысленным, но и откровенно неподобающим задумываться о суровых условиях снаружи. Роскошь – общераспространенное и действенное средство забыться, а для воинского эшелона офицерский салон бесспорно был весьма и весьма роскошным. Два глубоких дивана с подлокотниками, стоявшие в передней и задней части салона, и несколько разбросанных по нему кресел были обиты зеленым бархатом. Шторы на окнах, стянутые шелковыми шнурами с кисточками, на вид были сделаны из такого же материала. Пол покрывал рыжеватый ковер с густым ворсом. Возле диванов и кресел располагались отполированные до зеркального блеска столики из красного дерева. В правом переднем углу находился винный шкаф, помещенный здесь явно не для одного только вида. Салон заливал теплый желтый свет медных масляных ламп, подвешенных к потолку.