Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 106 – Мицуно Вацу

Лунный свет, проникающий через незашторенные высокие окна, освещал ещё несколько портретов на стене. Их герои были облачены уже в более современные одежды, быть может, времён юности моего отца. Один портрет изображал красивого юношу в капитанской форме, а второй – девушку в розовом муслиновом платье.

Подойдя чуть ближе, я различила надпись под мужским портретом: «Адмирал Флитвуд Броутон Рейнольдс Пелью, первый виконт Эксмут»

– Первый проклятый. Заморозь его солнце.

На этот раз шёпот, прозвучавший во тьме, не испугал меня. Я кивнула, соглашаясь со сказанным, и направилась к большой кровати под лёгким балдахином. Балдахин не был опущен, и среди сбившихся простыней было видно мирно спящих в объятиях друг друга супругов.

Мужчина выглядел чуть младше моего отца, но был намного старше, чем на портрете. Я уже его видела его во снах, начавшихся прошлой зимой. Лицо женщины я не могла разглядеть – она уткнулась носом в шею мужа и мирно посапывала.

– Их солнце должно погаснуть.

– Да, – снова согласилась я с шёпотом и, обойдя кровать, потянулась к лицу адмирала Пелью.

Моя рука едва заметно светилась. Она была бледной, покрытой тонкой коркой льда, от которой при каждом движении пальцев откалывались острые частички.

Когда несколько таких осколков упало на лицо спящему мужчине, он вздрогнул, открыл глаза и прохрипел:

– Кто ты?!

– Пусть те, кто принёс с собой огонь, познают холод замерзающего солнца, – сказала я не своим голосом.

– Кто-нибудь! На помощь! Выведите её! – закричал адмирал.

Его жена проснулась, и не до конца понимая, что происходит, с невинным удивлением взглянула на меня.

– Это ангел, милый? – прошептала она.

– Беги! Позови на помощь! – рявкнул ей муж, почти сталкивая с кровати.

«Это не грубость, – поняла я. – Это страх. Он боится за неё».

И в тот миг, когда мои руки уже были готовы коснуться лица адмирала Пелью, я вспомнила собственный страх. Когтистую длань на шее Таичи и ужас от мысли, что я могу причинить ему боль.

Я вспомнила тело миссис Тисл. Окровавленную спальню моих родителей. «Что, если отец так же пытался защитить мать, заставляя её бежать? Что, если к ним в ночи тоже пришла я?»

Эти мысли снимали оцепенение и разрушали власть шёпота надо мной.

– Подчинись! Сделай, что должна, иначе все, кого ты любишь или только должна полюбить, умрут!

Тени не хотели отпускать ни меня, ни мою жертву. Они заполнили комнату своим тягостным зловонным присутствием.

«Нужна свеча… Нужен свет!» Я схватила с прикроватной тумбочки адмирала свечу и спички.

– Погаси его солнце! Заморозь его! – приказывали тени.

В какой-то момент мне даже показалось, что я различила в них обезображенные старческие лица. А потом спичка прошуршала по коробку и загорелась. Тени бросились врассыпную, когда я дрожащими руками зажигала свечу. Фитиль всё никак не хотел заниматься пламенем, и догорающая спичка больно обожгла кончики пальцев.

Я вскрикнула, роняя своё единственное спасение.

Вскрикнула и проснулась.

Даже не на футоне, а но полу рядом с ним. Видимо, скатилась с него, ворочаясь во сне.

– Я не дома… – шёпот, смешанный с рыданием, вырвался из горла. – И хорошо, что я не дома… Хорошо, что это только сон…

Найдя в себе силы зажечь свечу в реальности, я поморщилась от боли в обожжённых пальцах. Они не могли болеть. Ведь я обожгла их только в кошмаре. Кошмар не мог быть реальностью! И всё же на кончиках большого и указательного пальцев появились заметные волдыри.