Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 52 – Мицуно Вацу

– Я буду говорить медленно, госпожа гостья, чтобы вы точно меня поняли. В нашей стране нет места чужакам. Им законом запрещено здесь быть. Если вас заподозрят в том, что вы гайдзин – чужачка – казнят вас. Если кто-то узнает, что мы спасли вам жизнь и дали кров, казнят нас. Сейчас вы можете молча вернуться в дом и дождаться, пока мы снова с вами заговорим, а можете выйти за ворота и умереть. Выбирайте.

Я молча посмотрела на Изуми, надеясь, что она снова осадит сына или хотя бы скажет, что он врёт. Но всё вышло иначе.

– Мой сын груб, но прав, госпожа Минори, – сказала она. – Ему не следовало опускаться до оскорблений, однако гайкокудзины – люди извне – действительно преследуются в Месте-Где-Восходит-Солнце. Для безопасности всех нас лучше вернуться в дом. Простите меня. Я была неосмотрительна, пригласив вас на эту краткую прогулку.

Мягкий голос Изуми в очередной раз действовал на меня угнетающе. Я не могла возражать ей или кричать на неё, как на того же Таичи. Кроме того, я с трудом понимала их объяснения и не могла оценить степень опасности, о которой они говорили.

Поэтому я позволила женщине снова взять меня под руку и отвести в дом. Аяка куда-то скрылась, а Таичи шёл следом за нами мрачной тенью.

Меня проводили в ту же комнату, где я очнулась. Грязный футон и одеяло уже исчезли, и новое спальное место пока лежало свёрнутым у стены.

– Подождите немного здесь, госпожа Минори, – тихо попросила Изуми.

Я кивнула, не смея снова поднимать шум.

Мать и сын вышли, задвинув дверь, а мне оставалось только надеяться на то, что матовая бумага, из которой она была сделана, позволит мне подслушать их разговор.

ТАИЧИ

– О чём вы думали, выводя её на улицу, мама?

– О том, что я лучше воспитывала тебя, сын, – непривычно резко ответила она. – Что за скандал ты устроил? Почему позволил себе оскорблять её в лицо?

– Она всё равно не поняла оскорбления, вы же сами слышали, как она говорит. Эта девушка – не юки-онна, чьих даров вы так жаждете! Она – смертный приговор нашему роду!

Мать глубоко вздохнула, и её брови всё-таки изогнулись к переносице, нарушая гармонию вечно спокойного лица.

– Поняла она или нет, я не потерплю оскорблений гостя под крышей этого дома. Ты – его глава, но я всё ещё твоя мать, и ты будешь уважать мою просьбу о вежливости.

– Вы правы, я перешёл черту, но лишь из страха за вас.

– Теперь тебе нужно бояться не меня, – резко ответила она. – Я говорила с госпожой Мадокой, и она поклялась, что её травы не могут влиять на разум, а значит, мы действительно видели в комнате снег. Я уверена, что эта девушка – юки-онна. Я чувствую это. И если ей хочется проверить нашу готовность к её дарам с помощью игры в гайкокудзина, то мы окружим её милосердием, которого она ждёт. Ты понял меня?

– Я понял, во что вы верите. Я же верю в иное.

– Тогда притворись! Мы не можем отпустить её за ворота. Если права я, то такое пренебрежение вызовет гнев снежной девы, и мы не переживём грядущую зиму. Если прав ты, то в ней сразу распознают чужачку и возьмут под стражу. Думаешь, под пытками она не скажет, кто её укрывал?

– Скажет, – уверенно кивнул я, не видя ни малейшего проблеска чести, благородства или стойкости в образе гайдзинки, который уже сложился в моих мыслях.

– Тогда давай сделаем то, что обезопасит нас в любом случае, – строго сказала мать и принялась описывать план, достойный военного совета сёгуна.