Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 68 – Мицуно Вацу

– Таичи! – воскликнула рыдающая Изуми. – Слава духам!

«Таичи? Так это он?» Я постаралась сосредоточиться и сфокусировать взгляд на том, что, а точнее, кто был передо мной. Сначала я увидела тёмно-синее плотное кимоно, подвязанное простым поясом, затем – упавшую с плеча лямку вещного мешка. И только потом у меня получилось поднять взгляд выше – на знакомое лицо темноглазого мужлана, который снова спас мне жизнь.

Таичи ничуть не изменился. По крайней мере в темноте и под влиянием шока мне так казалось. Единственное, что было для меня новым в его лице – это выражение неподдельного беспокойства.

– Не то я ожидал увидеть, вернувшись, – тихо сказал он, переводя напряжённый взгляд с меня на свою мать.

– Всё так нелепо вышло! Чистая случайность, а какая беда могла случиться! – дрожащим голосом лепетала Изуми. – Ты – спаситель, сын мой!

– Вы толкнули меня, – тихо сказала я.

Однако она, казалось, не слышала моих слов, продолжая причитать:

– Минори, как ты, дитя? Не ударилась, не поранилась?

Таичи всё ещё держал меня возле себя. Я чувствовала тепло его руки даже через многослойные одежды и плотный пояс на талии. Отстраняться не хотелось. Не пока Изуми была рядом.

– Зачем вы толкнули меня, госпожа? – повторила я уже громче.

Женщина бросила страдальческий взгляд на сына, а затем снова посмотрела на меня.

– Это было помутнение! Фонари так резко погасли… И я не знала, что ты стояла так близко к обрыву! Мы спорили, и всё как-то получилось само…

Изуми замолчала, снова начиная плакать, на этот раз беззвучно. Страх и раскаяние получались у неё очень убедительными. Я бы могла в них поверить. Одинокая женщина, потерявшая мужа и оставленная единственным сыном, вполне подходила под образ человека, способного поддаться мимолётным страхам и эмоциям. Все её слова можно было принять, как она и говорила, за временное помутнение. Если бы нечто подобное я слышала только от Изуми, то нашла бы в себе силы понять её и, возможно, даже простить, учитывая всё добро, что она мне сделала.

«Но проблема в том, что это же говорила и Аяка в пылу нашей ссоры», – вспомнила я. «Вы явно не та, кто мы думали! Никаких благ от вас – одни проблемы и несчастья!» – такими были её слова. Получалось, что Изуми, что-то придумав себе, настроила против меня служанку и бог знает кого ещё. Вот только, что именно она придумала?

– Давайте зайдём в дом, – спокойно, но твёрдо сказал Таичи, наконец, отстраняясь от меня. – Я посещу офуро, и после мы поговорим обо всём, что было в моё отсутствие, и о том, что произошло только что.

– Спасибо, – запоздало поклонилась я. – Я думала, что упаду.

– Подобные смерти в наших краях не редкость, – тихо ответил он. – Я рад, что оказался рядом.

– Госпожа Минори, прости меня… – снова подала голос Изуми.

Но Таичи прервал её:

– Всё в доме, мама. Заходите.

Открыв ворота, он дождался, пока она войдёт в сад, а затем снова притворил их, оборачиваясь ко мне. Я мысленно сжалась, готовясь услышать обвинения сына, чью мать «оболгала» гайдзинка. Иначе зачем ему было отсылать Изуми первой? Но мужлан удивил меня.

– Вы точно в порядке, госпожа? – спросил он, переходя на вежливое обращение. – У вас кровь на таби.

Я опустила взгляд и заметила, что тонкая кожа домашней обуви кое-где порвалась, и из прорех краснели порезы на стопах. Трудно было сказать, когда именно я их получила: во время бега по деревне за незнакомцем или борьбы с Изуми. Однако стоило мне увидеть ранки, как их тут же начало нещадно саднить.