Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 79 – Мицуно Вацу

Впереди показался поворот на самую окраинную улицу, за которой начиналась дорожка к ступеням на гору, и там же пролегала граница леса. Нужно было лишь добраться туда и скрыться в темноте. Крупный пьяница в чаще леса явно стал бы медленнее меня. Вторым вариантом были ступени к дому Мацудайра. Можно было попытаться взобраться повыше и начать кричать, чтобы кто-то из слуг или даже Таичи вышел мне на помощь. Но бежать к дому я не решалась по одной простой причине: подъём занял бы слишком много времени, и меня наверняка нагнали бы раньше.

Третий вариант – просить помощи у других мужчин или юдзё по пути – отпал довольно быстро. На мои задыхающиеся крики почти никто не оборачивался, а если мужчины и оборачивались, то только одобрительно ухмылялись нагонявшему меня пьянице: «Молодец! Лови свою ночную добычу – сегодня время для игр!»

К чести женщин, парочка из них пыталась обратиться к моему преследователю, а одна даже задержала его, ухватив за локоть. Но он, ослеплённый охотой за мной, не обращал на них внимания и продолжал бежать. Должно быть, никто из них не хотел оказаться на моём месте, поэтому попытки помочь не повторяли.

– Да отстань ты от меня! – зарыдала я, когда он почти схватил меня за плечо.

– Ну же, красотуля моя-я-я! Хватит бегать, я уста-а-ал!

Злость поднималась в груди холодной волной. Я злилась на Аяку, Изуми, госпожу Мадоку – на всех обитателей дома Мацудайра – за то, что они не рассказали мне про эту злосчастную ночь Момидзи. Злилась на беловолосого незнакомца, который заставил меня сбежать из безопасных стен к полуночи, когда и начиналась самая настоящая охота на женщин. Злилась на мужчин, игнорировавших мои мольбы о помощи, и женщин, участвовавших в празднестве, которое делало возможным подобные домогательства.

«Как много юдзё идут на улицы в ночь Момидзи добровольно? Скольким из них действительно заплатят клиенты, получившие их услуги во тьме? Сколько женщин, даже знающих, на что идут, испытывают такой же страх, как я этой ночью? – всё происходящее казалось варварством, и я не могла оправдать его нравами чужой страны. – Что, если я не смогу убежать? Что, если этот пьяница получит то, чего хочет? Смогу ли я утром обвинить его в насилии и заставить понести наказание?»

Ответ наверняка был «нет». Потому что нашлись бы свидетели, видевшие меня убегающей. Они бы сказали, что это я была неподобающе одета; мой пояс, завязанный спереди, обманул честного мужчину. Они бы сказали, что это моя вина.

Но это было не так. Не я гналась за женщиной, не я пыталась схватить её и изнасиловать, не вслушиваясь в возражения. Виноват был только пьяница.

Такая ужасная, болезненная и угнетающая несправедливость, которая ещё не случилась, но в моей голове была слишком реальной, заставляла меня злиться ещё сильнее.

Руки начало покалывать от холода, расползающегося по венам.

– Ну же, дай мне почувствовать тебя, тёпленькую… – прозвучал голос пьяницы прямо у меня за спиной. – Мне много времени не надо, пару раз и всё!

Я резко шагнула в сторону и замерла, смотря, как не успевший поменять траекторию бега преследователь неловко покачнулся и упал на колени.

Бежать мне больше не хотелось. А вот дать свободу злости – очень.

– Ты хотел тёпленькую? – тихо спросила я, приближаясь к нему. – Мне больше нравится холод.